– Кончи со мной, – сумел прошептать Картер.

И сейчас же ее жаркие, голодные губы оказались возле его губ, а влажные руки обхватили его шею.

– Я скоро. Совсем скоро.

Ему крепко сдавило бедра и промежность. Оставались считаные секунды. Картер упал на спину и, как зачарованный, мог только смотреть на сумасшедший танец Кэт. И откуда только она брала силы? Она вздымалась и опадала, требовала и умоляла. Она извивалась всем телом, совершая толчки до самого последнего мгновения, пока ее влагалище не залило горячей спермой. У Картера одеревенела шея. Оргазм ракетой пронесся по его телу, добавив жара. Картер со стоном прошептал ее имя.

Перед глазами мелькали вспышки ослепительного белого света. По телу неслись судороги. Картер молил об одном: чтобы Кэт благополучно вернула его на землю и не позволила его сердцу остановиться. А она, сдвинув бедра, крепко сжала его член, выдаивая последние капли. Это было больно и невероятно сладостно.

– Кэт! – вскрикнул он.

– Уэс! – крикнула она в ответ, тяжело падая на него. – Уэс, я… я люблю тебя!

Еще одна вспышка – на сей раз вспышка молнии, – и чудовищный удар грома оставил дом без электричества.

Гостиную освещало лишь догорающее в камине полено. Они лежали обнявшись, постепенно успокаивая дыхание. В ушах Картера еще звенели недавние слова Кэт.

Он медленно открыл глаза. Кэт была похожа на статую. Ее руки застыли на его шее. Ее нос утыкался ему в щеку. Сердце Картера билось в одном ритме с ее сердцем. С какой скоростью работал ее мозг, он не знал. Его собственный выдавал тысячу миль в минуту.

Картер осторожно шевельнул рукой, коснувшись соблазнительных ямочек над ее ягодицами.

– Персик…

– Тсс, – тут же оборвала его Кэт. Ее голова вздрагивала. – Помолчи. Не надо ничего говорить.

Картер хотел отодвинуться, чтобы видеть ее лицо, но Кэт крепко держала его за шею.

– Не шевелись. Пожалуйста.

Картеру не оставалось иного, как подчиниться, наслаждаясь ее теплом. Когда Кэт совсем затихла, ему стало не по себе. Что с ней? Может, сожалеет о произнесенных словах? А может, они просто вырвались у нее как реакция на фантастический секс? Слова, произнесенные от избытка страсти и наслаждения.

– Кэт, – прошептал он. – Ну что ты?

– Прости, – дрогнувшим голосом ответила она.

Картер сглотнул. Ему хотелось видеть ее лицо, однако руки Кэт цепко держали его.

– Кэт! – взмолился он. – Ну посмотри на меня.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что… не могу. Я не должна была…

Услышав ее слова, Картер силой разжал ей руки, прижав ее к себе. Только сейчас он увидел, что она плачет. Картера словно ударили кулаком в живот.

– Чего ты не должна была? – осторожно спросил он, разглаживая ее вспотевшие волосы.

Если признание в любви просто сорвалось с ее языка, пусть так и скажет. Он должен это услышать. Это не мазохизм. Картеру требовалась правда, пусть даже самая горькая. Он очень хотел верить Кэт, однако разум подбрасывал ему слишком много возражений. Картеру были противны собственные сомнения, а они продолжали наводнять мозг. Ничего удивительного: он сам, еще с детства, запрограммировал себя на подозрительность и недоверие. Картер даже зажмурился от собственной беспомощности. Он не знал, как ему быть.

Кэт взглянула вниз. Они до сих пор не разорвали свой интимный контакт.

– Я не должна была этого говорить.

Картер молча смотрел, как она ладонью вытирает слезы. Приятное тепло, всегда окутывавшее их после секса, сменилось зябкой прохладой.

– Ты не волнуйся, – хрипло сказал он. – Такое бывает.

Он не знал, так ли это на самом деле, но ему отчаянно хотелось верить в произнесенные слова. Только бы ей стало легче.

– Что бывает?

Кэт нежно гладила его по груди, водя пальцем по узорам татуировки.

Глядя на язычки пламени в камине, он сказал:

– В моменты страсти люди говорят очень странные вещи. Разум отключен, все на эмоциях.

Кэт напряглась. Почувствовав это, Картер замолчал. Судя по ослабевшим сполохам молний, гроза уходила.

– Думаешь, у меня все было на эмоциях? – спросила Кэт, поворачивая его голову к себе. – С отключившимся разумом? – (Картер пожал плечами.) – Нет, Уэс. Я не улетела на эмоциях.

Никогда еще его имя не звучало так мелодично, как в ее устах. Картер внимательно смотрел на нее, выдерживая ее взгляд и пытаясь уловить хотя бы малейший намек на ложь. Нет. Ее чудесные глаза говорили сущую правду.

– Говоришь, не улетела?

– Нет, – прошептала она.

Это совсем сбило Картера с толку, чуть не лишив дара речи. Во всяком случае, ответить он ей смог лишь со второй попытки.

– Но если ты осознавала свои слова, зачем тогда извиняться?

Палец Кэт чертил невидимые круги возле его пупка. Молчание затягивалось, и каждая секунда сводила Картера с ума.

– Я извинялась, потому что не хотела произносить эти слова… в такой обстановке. Я боялась, поскольку не знала, захочешь ли ты их слышать.

– Почему?

– Потому что это напоминало сцену из бульварного романа или слезливого сериала.

Картер осторожно взял ее руки и прижал к сердцу. Потом, собравшись с духом, спросил:

– Ты сказала о том, что… на самом деле?

Картер не узнавал своего голоса. Он вдруг почувствовал себя маленьким, слабым мальчишкой.

Кэт прижалась к нему лбом. Она дрожала.

– Да. Я сказала правду. И готова это подтвердить.

* * *

После того как те три слова, столь неожиданных и пугающих, слетели с языка, Кэт почувствовала удивительную легкость. Больше не надо было таиться. Она любила его всем сердцем, душой и телом. Любила в нем все: хорошее и плохое, прошлое и настоящее.

Картер погладил ей губы.

– Я хочу их услышать, – признался он, удивляясь себе. – Я только сейчас понял, как я хочу их услышать. И больше никогда не извиняйся за такие слова.

– Но…

Его поцелуй был обжигающим. Настоящей стихией, где странным образом соединялись безудержное желание и глубокая благодарность. Он хотел услышать ее признание в любви. Он хотел ее любви. Кэт чуть снова не разревелась, но уже от облегчения.

– Хочешь, я тебе кое-что скажу? – тихо спросил Картер, когда они разомкнули губы. – Ты первая… первый человек в моей идиотской жизни, от кого я услышал эти слова.

Кэт заморгала:

– А твоя семья?

Ответом ей была его горькая, ироническая усмешка. Глупый вопрос.