— Да-да, скорее, на воздух ее! — Вдруг сообразила Наталья Сергеевна, — Сергей Борисович, пожалуйста, очень прошу вас… — И, остановив жестом охранника, поспешившего было на помощь, закончила: «Пожалуйста, помогите девочке»… Вконец растерявшийся Царев, был вынужден принять непосредственное участие в эвакуации.

Нертов и оперативники Раскова несколько опешили от этого неожиданного происшествия. Однако замешательство продолжалось лишь какие-то доли секунды. Безо всякой команды они ринулись к выходам из церкви, но уже через сомкнувшуюся толпу, продираясь между хрустевшими целлофаном букетами, наступая на ноги и сбивая дамские шляпки своими целеустремленными подбородками. Только, когда они выбежали наружу, там уже никого не было. Никого, кроме пыльных нищенок, собиравших сегодня богатый урожай. Ни убийцы, ни Арчи, ни бездыханной родственницы.

«БМВ» Царева, как ему и было положено, лежал брюхом на асфальте, подвернув под себя проколотые шины. Нертов и Расков дико переглянулись, но не успели и промолвить слова, как звенящую весеннюю тишину нарушил скрежет тормозов — по ведущей от собора дороге рванула черная «Волга», на заднем сиденье которой они, к своему окончательному изумлению, увидели размахивающего руками Царева, зажатого между мужиками в сером. Рядом с шофером вроде бы был Арчи. Бездыханная родственница Чеглокова в траурной одежде испарилась.

— В машину! — скомандовал Расков, хотя они уже и так открывали двери своих «Жигулей», заведенных водителем, едва троица преследователи показались у дверей храма.

Погоня была недолгой. Вывернув на Литейный и промчавшись несколько перекрестков, «Волга» перестроилась в правый ряд. Вслед за нею «Жигули» вырулили на Захарьевскую, на ту улицу, дома которой сплошь были забиты управлениями и отделами родственных, но соперничающих ведомств — милиции и госбезопасности. «Волга» начала сбавлять ход. Расков тяжело задышал и сумрачно посмотрел на Алексея. Нертов и сам уже, кажется, начал понимать, что происходит. Преследуемая машина затормозила у тяжелых железных ворот одного небезызвестного комплекса приземистых зданий, принадлежащих ФСБ. Молодой коллега хлопнул себя по коленям, перегнулся пополам и захохотал, едва не взвизгивая.

— Нас сделали! Сделали! Словно котят! — Приговорил он всех своим неоспоримым резюме, а потом процитировал старинную детскую страшилку:

Черная волга промчалась шурша —

Мать не дождется домой малыша…

Расков лишь молча сопел, пока машина с Царевым въезжала в железные ворота…

* * *

Когда Нертов вернулся в церковь, оставив вконец расстроенного внезапным поворотом событий Раскова, гроб с телом Чеглокова уже грузили через боковой выход в автобус. Алексей присоединился к похоронной процессии и тронулся за кортежем на Серафимовское кладбище. Весь долгий путь он ехал молча, не перебросившись ни словом с подсевшими в его машину ребятами-охранниками. В душе и в голове была пустота. Все, до чего они смогли додуматься с Расковым после того, как машина с Царевым скрылась в недрах «Большого дома», где находился изолятор ФСБ, так это только до того, что коллеги из спецслужб вели свое собственное расследование и что они, мудрецы, пришли к тем же выводам и даже спланировали такой же конец своей операции по задержанию подозреваемого. Их выигрыш был всего в нескольких минутах, да в более изощренной фантазии.

Единственное, что несколько успокаивало Нертова — Коля Иванов («а ведь мог хотя бы намекнуть!») не оказался предателем. Значит, сыщик не вел криминальной игры — просто использовал Алексея в качестве одного из источников информации, вот и все дела… Задержание «С.Б.Ц.» заставило Раскова поворчать о тяге спецслужб к спецэффектам. Ему теперь только и оставалось, что передать находившиеся у него вещдоки в руки тех, кто будет вести дело Царева в другом ведомстве. С Захарьевской понурый подполковник и поехал утрясать проблемы, связанные с пересечением интересов. Только оказалось, это даже не проблемы различных ведомств, а несостыковка главковских «волкодавов» из «убойного» управления с территориалами. И Арчи, накопав компромат на Царева, видимо, не придумал ничего лучшего, чем «слить» его бывшим коллегам, попросту проигнорировав районное отделение. Впрочем, в этом были свои резоны — у главка возможностей побольше. А, самое главное, бывшему оперативнику удалось «обменять» раскрытое преступление на твердое обещание лицензионного отдела не лишать начальника службы безопасности права ношения оружия даже, если кто-нибудь по злобе и ляпнет, мол ствол был утрачен, а разява-охранник своевременно об этом не заявил.

Нертов же всего этого не знал. Он по долгу службы вернулся туда, где ему и предстояло пробыть целый день — на похороны.

* * *

После кладбища Алексей вместе со всеми вынуждено отправился на поминки, в опустевший дом Чеглокова. Тетушка покойного, Наталья Сергеевна, вроде, немного оправилась. Хлопоты вокруг стола и закусок для гостей отвлекли ее немного, и она шустро шныряла из гостиной на кухню — вечная и неутомимая помощница. Алексей решил пробыть с нею до конца этого тяжелого дня. Он как мог, помогал старушке, надеясь, что, может, дождется и появления Арчи. Об этом ему как бы невзначай дала понять и сама тетушка, когда он, наконец, решился спросить ее, что это за молодая женщина сидела в церкви среди родственников, и почему он не увидел ее ни на похоронах, ни на поминках? Не просто любопытство заставило поинтересоваться этим, Алексея и в самом деле удивило то, как четко и слаженно была провернута операция по захвату Царева. В том, что обморочная родственница была просто приманкой, сомневаться не приходилось. И если она, в самом деле, приходилась родней Чеглокову, то Нертов с удовольствием задал бы ей некоторые вопросы (если бы та, конечно, захотела на них ответить).

— А-а, девочка? — Переспросила тетушка и как-то задумчиво махнула рукой. — Она еще вернется. Но попозже. Они с твоим приятелем уже звонили.

«Они», «с твоим приятелем» — Алексей чувствовал, как в нем снова закипает злоба к Арчи. В том, что это были проделки бывшего оперативника его доверчивый товарищ практически не сомневался. Так Нертов и остался дожидаться директора сыскного агентства, даже тогда, когда с поминок все разошлись. Предлога искать не пришлось — надо было помочь старушке управиться с уборкой со стола.

Они уже сели пить чай, как в прихожей послышались шаги — в квартире был длинный коридор, так что до в гостиной не донесся звук открываемой входной двери. Стало быть, ее открыли своим ключом — звонка Нертов не слышал. Алексей точно разобрал мужской и женский голоса в коридоре. Тетушка вдруг проворно выскочила из-за стола и засеменила к выходу встречать вошедших, плотно прикрыв за собою дверь гостиной. Однако в комнату она вернулась только с Николаем Ивановым, сопровождаемым ротвейлершей Машей.

Собака, деловито обежав комнату, ткнулась мокрым носом в руку Нертова и, явно сочтя подобное приветствие недостаточным, взгромоздилась передними лапами ему на колени. Затем, для приличия пару раз облизав растерявшегося Алексея от подбородка до макушки, хитрющая псина живо сунула нос в ближайшую тарелку, с которой мгновенно исчезли несколько кусков буженины под запоздалые стенания сыщика: «Назад! нельзя, скотина ты, бессовестная»!