— Спасибо, — сказала Орхидея.

— Сколько вопросов? — не поверила я.

— Двести шестьдесят семь, — сказал Бондин. — Ну, это вместе с обычными, анкетными, об имени, возрасте, весе, семейном положении…

— Вес-то зачем? — удивилась я.

— Ну, потому что ведьма не может сотворить предмет больше своего веса, — объяснил Бондин.

— Про вес-то понятно, — сердито кивнула Орхидея. — А вот про семейное положение к чему?

— Не знаю, — сказал Бондин. — Для галочки, возможно.

Я прекрасно понимала Орхидею. Все эти анкеты так и норовят каждый раз тыкнуть в глаза, что ты все никак не найдешь себе мужа.

— Внесите предложение, — сказала Орхидея, — пусть отменят.

— Хорошо, — кивнул Бондин, прихлебывая кофе, — внесу.

— А я помогу тебе с ремонтом, — сказал Николай Орхидее, — я тоже немножко разбираюсь в воздушных судах…

Орхидея улыбнулась:

— Спасибо.

— Здесь домик недалеко сдается, я уже говорил… — немного смущаясь, произнес Николай.

— Супер. — Орхидея цвела.

Похоже, у кого-то медовый отдых на острове намечается.

Со стороны главного входа раздался сигнал автомобиля.

— Вот и такси. — Бондин поставил пустую чашку на столик. — Вы могли бы позвать Мелиссу, Орхидея? Я за Сенькой.

За кем? Но спрашивать было не у кого — Денис уже выходил через стеклянные двери во внутренний дворик.

Орхидея пошла в спальню Мелиссы.

В гостиной остались только я, Миша и Николай. Миша подошел ко мне:

— Вика…

— Что?

— Я хотел… кхм… сказать…

— Говори. — Я уже повесила свою сумку на плечо, перекинула через руку кофту и подняла рюкзак.

Николай быстро взглянул на Мишу, на меня, сказал:

— Давайте я помогу. — Забрал у меня рюкзак и направился к выходу.

— Спасибо, — сказал вслед Николаю Миша. Потом снова повернулся ко мне: — Я много чего вчера наговорил. И про… про нашу женитьбу… Если бы я вообще не хотел, я бы не стал предлагать тебе…

— Я тоже так думаю, — насупленно сказала я.

— Я и так, без бабулиных советов, об этом задумывался… Просто мне нужно было время… Мне не хотелось спешить…

— Потому что ты не был уверен, что я — та самая, на всю жизнь?

— Нет, почему же… То есть… Я не знаю…

— Я тоже не уверена, что это ты, — сказала я.

— Да? — нахмурился он. — Это из-за инспектора?

— Да.

— Понятно.

— И раз уже мы больше не помолвлены… — Я щелкнула застежкой браслета, сняла его и отдала Мише.

— Хорошо. — Он взял браслет и спрятал в карман.

Слева раздалось покашливание. В гостиную уже зашел Бондин. На руках его сидел рыжий котяра.

Миша развернулся и пошел к выходу.

— Берешь кота с собой? — удивилась я.

— Да. Я его усыновил, — улыбнулся Бондин.

Кот мяукнул пару раз. Я повернула кольцо, спросила:

— Что?

Кот сказал:

— Это я его взял в сынки. Он на меня похож.

Я, смеясь, повторила слова Бондину. Он тоже расхохотался. Я выключила око — спросонья голова от него закружилась сразу.

Мы вышли в главный двор. Уже светало. По небу плыли золотисто-сиреневые длинные облака.

— И зовут его — Сенька? — догадалась я.

— Угу. Он сам выбрал имя, — пояснил инспектор.

— Сам?

— Угу. Полностью звучит — Гранде Сеньор де Ла Гомера.

— Мр, — сказал кот довольно.

— Он так назвался, чтобы все знали, откуда он родом… А сокращенно — Сенька.

— Мр, — снова сказал кот, будто подтверждая.

Я засмеялась. Мы прошли по дорожке к небольшой металлической калитке в белой стене, на дороге виднелся голубой мини-вэн. Около машины стоял Николай и болтал с водителем — небольшого роста смуглым дядькой. Беседа шла, похоже, на испанском. Миша сидел в автомобиле, на переднем сиденье, дверца была открыта.

Я повернула перстень, чтобы понимать язык Дядька увидел нас и вскричал:

— Ну, наконец-то!

— Это еще не все, — сказал Николай и обратился к нам с Денисом: — Мы не стали раскладывать дополнительные сиденья. Ведь мы с Орхидеей не едем.

Денис кивнул. А шофер сказал беспокойно:

— А кто еще поедет?

— Я, — послышался от калитки голосок Мелиссы.

Не напрасно она провела столько времени в ванной. Она выглядела даже лучше, чем вчера на своей свадьбе: короткое цветное платьице на бретельках, пышная грива сияющих золотых волос, красные босоножки на шпильках.

Миша глазел из машины, открыв рот. Дядька-шофер побежал открывать дверь и никак не мог найти ручку.

Мы обнялись с Орхидеей. Она увидела, что на моей руке нет больше Мишиного браслета, сочувственно погладила меня по плечу, прошептала:

— Знаешь, по-моему, инспектор отличный парень.

— Знаю, — сказала я.

— Как тебе теперь колдуется, когда силы мало?

— Не знаю.

Я оглянулась — водитель уже скрылся в машине. Тогда я посмотрела на кусты поблизости и представила… бах! получилось! Куст расцвел пышными розами двух цветов — алыми и белыми.

Орхидея ахнула и всплеснула руками:

— Красота!

И ничего лишнего. Ничего тебе гигантского или выбалтывающего мои сердечные тайны. Никаких деревьев в придачу к фруктам и других подобных нагромождений. А потом я решила, что надо прибавить… И над кустами запорхали несколько больших бабочек — голубые, малахитовые, оранжевые…

Бондин попрощался с Орхидеей и Николаем. Я тоже. Мы обошли машину. Денис сказал мне тихо:

— А я тогда сразу понял, что бабочка — твоих рук дело. — Он прикоснулся пальцами к расстегнутому воротнику рубашки.

Я усмехнулась:

— Не надо было Джеймса Бонда из себя корчить.

— Да я и не корчил, — смутился он.

— Ага, как же. Бондин, Денис Бондин…

Он рассмеялся немного скованно:

— Ну, просто фамилия у меня такая… — Открыл дверцу, спросил: — Хочешь у окна?

Мне было все равно, у окна или нет, но сидеть рядом с Мелиссой не хотелось. Поэтому я кивнула. Пропустила Дениса внутрь, села сама и захлопнула дверь.

Водитель тронул машину. Орхидея кричала:

— Вика, ты в гости приезжай! Я вернусь через неделю!