— Ты умеешь летать?

Журавль усмехнулся.

— Хотел бы я, чтобы мог.

— Но это то, о чем ты сообщил князю-президенту, верно? Об очертаниях крыла, которое Лемур показал нам? О том, как летают летуны?

— Нет, здесь ты ошибаешься. Не сообщал.

Шелк отвернулся от окна.

— Военная тайна, а? Почему нет?

— Хотел бы я рассказать тебе. Но не могу. Это не входит в наше соглашение. Надеюсь, ты это понимаешь. Я поклялся, что скажу тебе все, что ты хочешь узнать о моей организации и нашей операции. Я могу рассказать тебе все, что сообщил в докладе. Мой доклад — часть операции, признаюсь.

— Продолжай.

— Но мое сообщение пошло не князю-президенту Палустрии. Неужели ты думаешь, что я сказал правду этому маньяку, Лемуру? Ты, да, я знаю. Но не я.

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что ты вообще не шпион, доктор.

— Конечно, нет. Я шпион, и это правда. Ну, что ты думаешь? Или я должен полностью сбрить бороду?

— Я бы убрал все.

— Я боялся, что ты это скажешь. — Журавль, неохотно, начал убирать еще одну часть бороды. — Ты не хочешь спросить, на какой город я работаю? На Тривигаунт.

— Женщины?

Журавль опять хихикнул:

— В Тривигаунте сказали бы: «Мужчины?» Вайрон управляется мужчинами, как и большинство других городов. Ты думаешь, что у Аюнтамьенто нет шпионок? Сколько угодно, уверяю тебя.

— Естественно, наши женщины преданы городу.

— Восхитительно. — Журавль повернулся к Шелку, размахивая бритвой. — Как и мужчины в Тривигаунте. Мы не рабы. Наше положение намного лучше, чем у женщин здесь.

— Это правда?

— Абсолютная. Правда, и ничего кроме правды.

— Тогда перескажи мне твое последнее донесение.

— Пожалуйста. — Журавль вытер бритву. — Оно не слишком длинное. Ты видел, как я писал его, и ты его знаешь, или должен знать. Я сообщил, что меня схватило Аюнтамьенто, что я выбрался и во время побега убил советника Лемура. Они сумели схватить летуна, но потеряли его СМ в озере. Кроме того, я нашел их штаб, это корабль, который плавает в озере Лимна под водой. И я попросил награду, которую наша Рани обещала за эту информацию.

— И я ее получу, — продолжал Журавль, широко усмехаясь. — Когда я вернусь в Тривигаунт, я буду богатым человеком. Но я написал, что еще не собираюсь возвращаться, потому что считаю, что у Шелка есть хорошая возможность свергнуть Аюнтамьенто. Я спас его от них, и у него есть причина быть благодарным мне; я считаю, что стоит рискнуть ради возможности поменять правительство.

— Я действительно благодарен тебе, — сказал Шелк. — И даже очень, как уже говорил. Это все?

Журавль кивнул:

— Я рассказал тебе все, в точности, как написал. А сейчас объясни мне, как ты узнал, что Гиацинт работает на меня? Это она тебе рассказала?

— Нет. Я осмотрел гравировку ее игломета. — Шелк вынул его из кармана. — Везде гиацинты, но вот здесь, наверху, высокая птица, вроде цапли, стоящая в пруду; и когда я сообразил, что это может быть не цапля, а журавль, я понял, что его подарил ей ты. — Он открыл магазин. — Надеюсь, что вода не повредила его.

— Дай ему просохнуть, прежде чем попытаешься стрелять. Сначала смажь маслом, и тогда все будет в порядке. Но то, что я подарил Ги роскошный игломет, не может быть единственной причиной, которая навела тебя на след. Любой старый дурак, по уши влюбившийся в красивую женщину, может дать ей что-нибудь вроде этого.

— Да, конечно. Но она хранила игломет вместе с азотом, в том же самом выдвижном ящике. Кстати, он все еще у тебя?

Журавль кивнул.

— И мне показалось вероятным, что их ей дал один и тот же человек, поскольку она бы не захотела, чтобы ты видел его, если бы его ей дал кто-то другой. Азот стоит несколько тысяч карт; таким образом, если его ей дал ты, значит ты — намного больше, чем кажешься. Более того, ты отдал его мне в то время, когда осматривал меня в присутствии Крови. Никогда не поверю, что человек, за которого ты пытаешься себя выдать, осмелился бы сделать такое.

Журавль опять хихикнул:

— Ты настолько проницателен, что я начинаю сомневаться в твоей невинности. Ты уверен, что ты не шпион?

— Ты путаешь невинность с невежеством, хотя, признаюсь, я действительно невежда во многих отношениях. Невинность — вопрос выбора, и ее выбирают по той же причине, по которой выбирают любую другую вещь — она кажется самой лучшей.

— Я подумаю об этом. В любом случае ты ошибаешься, думая, что я подарил Ги азот. Кто-то обыскал мою комнату за пару дней до этого. Они не нашли его, но я попросил Ги сохранить его для меня в безопасном месте.

— Когда ты сунул его мне за пояс…

— Я заметил, что, безусловно, в тебя влюбилась какая-то богиня. Она принесла его мне и сказала, что мы должны найти способ передать его тебе, поскольку она боялась, что Кровь собирается приказать Мускусу убить тебя. Она пришла ко мне, думая, что я все еще зашиваю тебя, но я уже закончил и отослал тебя к Крови. Пока мы с ней разговаривали, за мной пришел Мускус, так что я подмигнул ей и взял азот с собой, надеясь, что мне представится возможность отдать его тебе.

— Но она пришла к тебе и попросила сделать это?

— Да, верно, — ответил Журавль, — и я тебя не виню, если от этого ты почувствовал себя лучше. Если бы мне было столько же лет, сколько тебе, я бы от радости прыгал до потолка.

— Да, не отрицаю. — Шелк пожевал губу. — Как одолжение — очень большое одолжение — могу ли я взглянуть на азот, пожалуйста? Минуту-две? Я не собираюсь сделать тебе что-то плохое или даже выпускать клинок, и верну его по первому требованию. Просто хочется опять увидеть его и подержать в руках!

Журавль достал азот из-за пояса и протянул ему.

— Спасибо. Когда он был со мной, меня все время беспокоило, что на нем нет гиацинтов; теперь я понял почему. Этот демон — это кровавый камень, а?

— Совершенно верно. Азот должен был стать подарком для Крови. Рани дала мне очень симпатичную сумму на случай, если придется подкупать его, и одна из наших ханум добавила азот, как особый подарок, знак доброй воли. Кстати, у Крови есть два азота, но тогда мы еще не знали об этом.

— Спасибо. — Шелк покрутил азот. — Если бы я знал, что он принадлежит тебе, а не Гиацинт, я бы не вернулся за ним —