С этими словами Эфра подставила Маргарет щеку для поцелуя. Та беспомощно покосилась на Майкла, который лишь усмехнулся и пожал плечами. Наконец Маргарет заставила себя коснуться губами щеки вдовствующей графини. А потом Эфра выплыла из комнаты, подняв руку. Дочери послушно поспешили за ней, как утята за мамой уткой.

Наступила оглушительная тишина.

Маргарет в ужасе посмотрела на Майкла.

– Ну и вид у тебя! – рассмеялся он. – А ведь я тебя предупреждал, и не раз, чем все это обернется!

– Думаешь, всегда так будет? – спросила Маргарет, которой казалось, что вокруг нее веет ветерок.

– Но ведь это именно ты настояла на том, чтобы мы помирились, – напомнил жене Хоторн.

Подойдя к двери, он запер ее, а затем вернулся к Маргарет. Она обвила его шею руками, и они забылись в долгом и страстном поцелуе.

– Как бы ты поступила, если бы встретила меня до того, как стала вдовой? – спросил Хоторн, когда поцелуй прервался.

– Без сомнения, я причинила бы боль человеку, который этого не заслуживал, – призналась Маргарет.

– А если бы мы познакомились еще раньше?

– Тогда я бы всю себя отдала тебе, – промолвила она. – Ты ведь это хочешь от меня услышать? – поддразнила она мужа. – Так оно бы и было, можешь не сомневаться. А ты, Майкл? Как бы ты поступил, если бы мы встретились раньше?

– Я был бы таким же, какой есть, – промолвил он. – Совершал бы порой необдуманные поступки, поддавался эмоциям... И был бы невероятно счастлив.

Монтрейн улыбнулся Маргарет, а затем очень медленно вытащил из жилетного кармана красную ленту и помахал ею перед ее лицом.

– Разве красный не цвет экстаза?

– Здесь? – изумилась Маргарет. – В утренней гостиной?

– А где же еще? – усмехнулся он и посмотрел на потолок.

Художник только вчера закончил работу, и в воздухе все еще стоял легкий запах краски. Как и на потолке в библиотеке, на картине было изображено утреннее небо с розовыми, голубыми и желтыми сполохами, символизирующими начало нового дня. Херувимы, обнимающиеся в углу картины, не были ни пухленькими, ни худенькими, но имели явное сходство с графом Монтрейном и его графиней.

Проходивший по коридору мимо утренней гостиной Смайтон услышал из комнаты смех и покачал головой. Однако на его суровом лице промелькнула довольная улыбка.