— Сегодня ты не пойдешь в трактир, — заявляет она мужу.

Через неделю мельник пишет завещание — таково желание жены. С каждым днем он становится все незначительнее в своем доме, кое в чем он уже не имеет решающего слова. Но они довольно хорошо ладят между собой, ведь корыстолюбие присуще их натурам. На этом фундаменте построено их согласие.

После свадьбы Эльза взяла к себе маленькую Эльгу, потому что в доме нужен был человек, который обслуживал бы хозяйку и присмотрел за ребенком. Лучше уж свой человек, чем служанка: он так же все выполняет, а платить ему не надо. Чета Кланьгисов могла даже похвастать своей благотворительностью.

— Взяли к себе сиротку.

Мудрый человек умеет все повернуть себе на пользу: чего он коснется, то сразу отразится лучами благодарности и почтения; он как солнце, вносящее свет в горестную ночь.

Глава четвертая

1

За одну неделю Карл Зитар имел три важных разговора. Они сыграли решающую роль во всей его дальнейшей жизни.

Первый состоялся в Риге, в Центральной землеустроительной комиссии. Долго просидев в приемной и напрасно ожидая, что швейцар доложит о нем члену комиссии Гобе — тому самому, который когда-то был прапорщиком и командиром взвода в стрелковой роте Карла, — он, наконец, не выдержал и совершил неслыханную дерзость: без доклада вошел в кабинет своего бывшего боевого товарища. Излишне усердствующего швейцара пришлось немного потеснить в сторону, и из-за него поднялся небольшой шум.

Член комиссии Гоба хмуро и недовольно посмотрел на вошедшего:

— Я вас не приглашал.

— Я знаю, но мне некогда ждать до второго пришествия, пока ты вздумаешь пригласить меня, — ответил высокого роста мужчина в старой, обтрепанной военной форме. — Меня зовут Зитар. Может быть, помнишь?

Да, конечно, хорошо вглядевшись, Гоба узнал бывшего командира. Он пошел Карлу навстречу и протянул руку.

— Почему ты не передал записку? Я бы тебя сразу принял. Ну, извини. Ты сам видишь, как мы тут бьемся, — головы не поднять. Чем могу служить?

— Я пришел выяснить свои права на землю, — ответил Карл.

Они уселись по обе стороны письменного стола. Гоба предложил папиросы, и дальше беседа потекла уже совершенно интимно.

Рассказав о своих делах после ухода из полка, Карл спросил:

— Могу я рассчитывать, что получу землю?

Подумав немного, Гоба ответил вопросом на вопрос:

— Ты уже вступил в какую-нибудь партию?

— Нет. Но какое это имеет значение?

— Довольно большое. С одной стороны, это хорошо, что ты еще никуда не вступил. Теперь ты можешь вступить в такую, которая имеет больше влияния. С мелкими группировками лучше не связывайся, там ничего толкового не получится.

— На фронте мы были все равны…

— Фронтовое время прошло, а в политике нынче не сабли решает дела. Если б ты не скомпрометировал себя там, в Сибири, то по своему положению и заслугам мог бы получить первую категорию. Теперь тебе о ней и мечтать не приходится. Объекты наделов различны. Не всем воинам удастся получить центры имений, фруктовые сады и мельницы, кое-кому придется пойти и на раскорчевку. Вступи в Крестьянский союз[24] и в айзсарги. Если не сделаешь этого, может случиться, что и со своей первой категорией попадешь в кусты.

Карл покачал головой.

— Из меня айзсарг не получится. Если пролитая мною на фронте кровь ничего не значит…

Гоба усмехнулся.

— Многие центры имений получили люди, которые пороху и не нюхали. У них хорошо привешен язык, у них связи и громадные аппетиты, хотя они никогда не мокли в траншеях, не испытывали нужды и не рисковали жизнью. Некоторые из них даже приносили вред своему народу, наживались за счет его разорения, и единственная их заслуга в том, что они не в одиночестве стоят на политической арене. Невыгодно находиться в одиночестве, каким бы ты честным и хорошим ни был.

— Но если ты знаешь это…

— Мы все это знаем.

— А если вы это знаете, то почему допускаете подобные вещи? Ведь когда-нибудь история скажет свое слово, и народ заклеймит презрением этих коммерсантов.

— Как тебе объяснить?.. Мы вынуждены допускать это. Фактическая власть, народное представительство, находится в руках партий. Ни одна отдельно взятая партия не сильна настолько, чтобы управлять страной так, как ей хотелось бы. Силы разделены, правителей много, и они не могут обойтись друг без друга, приходится ладить со всеми.

— Соглашение?

— Да. Приблизительно так. Все происходит на почве компромисса. Если кто-нибудь из наших хочет что-либо получить, за это мы должны дать другим что-то равноценное.

— Даже если им это не полагается?

— Такой вопрос просто неуместен.

— И чтобы решить какое-то небольшое дело, нужно идти на несправедливость?

— Этого требует компромисс.

— Гоба, тебе не кажется, что это… отвратительно?

Гоба пожал плечами:

— Надо привыкать, милый. На фронте мы привыкли ко вшам и запаху трупов.

— Но ведь теперь все это прошло. Люди не могут вечно ходить в грязном белье и переносить дурной запах. Как ты считаешь, неужели не проснется в народе чувство чистоплотности? Что если ему в один прекрасный день опротивеет вся эта ложь, все наши компромиссы и он возьмет в руки дубинку?

— Тогда многие получат по шее.

— В том числе и ты?

— Весьма возможно.

— И все те, кто брал не полагающееся им?

Гоба молчал.

— Нет, друг, такими делами я не желаю себя марать, — продолжал Карл.

— Тогда мне трудно тебе помочь. Ты получишь кустарник и пни.

— Ну что ж! Если другие это могут, почему я не могу?

— Но у тебя уйдет полжизни, прежде чем ты вздохнешь полной грудью.

— Зато другая половина будет моей, и никто не посмеет указать пальцем на меня или моих детей: «Вон один из тех!» У меня к тебе только одна просьба, и ты, вероятно, сумеешь ее выполнить.

— В зависимости от обстоятельств, дорогой Зитар.

— Я хотел просить вот о чем: если мне вообще что-нибудь дадут, то дайте землю в той местности, где я родился и вырос. Я слышал, что в нашей волости есть наделы. На своей стороне тяжелый труд будет легче.

— Может быть, устрою… — пообещал Гоба.

На этом их беседа кончилась.

Выполнив все формальности, Карл уехал в Курземе, чтобы разыскать Сармите.

2

Он нашел ее в одной из усадеб в окрестностях города Талсы. Немецкие войска, оставляя Курземе, не сожгли дом Валтеров и хлев — они были из камня. Зато клеть сгорела до основания. Но пока она им не была нужна: у хозяина усадьбы, старшего брата Сармите Жана, еще нечего было там хранить.

До войны