абсолютно не улыбалось ходить целый год в царских невестах, имея всего 50 тысяч рублей содержания, да и жених мог устать, катая ее в коляске. Во время страшного горя, она примеряла наряды.

Торжественный день Николай описал в дневнике: «После общего кофе пошли одеваться. Народу на улицах было пропасть – едва могли проехать! По приезде в Аничков, мама ждала с хлебом-солью. Сидели весь вечер и отвечали на телеграммы. Завалились спать рано, так как у Аликс сильно разболелась голова».

А Аликс писала сестре Виктории: «Ты можешь вообразить себе наши чувства. Один день в глубоком трауре, оплакиваем горячо любимого человека, а на следующий день в пышных одеждах встаем под венец. Невозможно представить себе больший контраст, и все эти обстоятельства сблизили нас еще больше».

Вполне оправдала отзыв гофмаршала.

«Самая нарочитая драматизация не могла бы изобрести более подходящего астролога для исторической трагедии последнего русского царя» (А. М. Романов).

В народе заговорили, что Гессенская въехала в Петербург «на гробах» и принесет беду.

Как это разнилось с приездом в Россию Дагмар! Как полюбили ее, юную, жизнерадостную, открытую! И как благодарна была она! «Никогда я не смогу забыть ту сердечность, с которой все приняли меня. Я не чувствовала себя ни чужой, ни иностранкой, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне. Как будто я была такой же, как они».

В Аликс никто не увидел признательности. Никому не сказала теплого слова. Элла ее наставляла: «Надо уметь очаровывать. Твоя улыбка, слово – и все будут тебя обожать… Улыбайся, улыбайся, пока у тебя губы не заболят». Но чего Аликс никак не могла, того не могла.

Сейчас много пишут, что Алиса была стеснительной, делала незначительные ошибки, но ей не хотели прощать. Однако же сразу и круто взялась за любимого Ники: «Не позволяй другим забывать, кто ты!» И не должны забывать, кто она, внучка самой королевы Виктории!

Некоторое время супруги жили в Аничковом дворце вместе с Марией Федоровной, Сандро и Ксенией, но всё чаще вдовствующая императрица не выдерживала присутствия высокомерной Аликс. Стала уезжать с младшими детьми, то к Георгию в Абастумани, то в Данию. Император решил перебраться в Зимний дворец. Родилась дочь. Через два года – вторая дочь. Первый случай в истории дома Романовых, когда не рождались мальчики.

Аликс кидалась то к святым мощам, то к шарлатанам. Услужливые царедворцы тащили к ней разных «провидцев», и вскоре у трона кружились: Митька юродивый, алкоголичка Дарья, странник Антоний… Появился «святой Филипп» – мистик из Франции, наобещав, что у Аликс родится сын; но родилась снова дочь. «Насколько Филипп воздействовал на психоз императрицы, а, следовательно, и царя, видно из того, что когда Филипп умер, то “поднялся живым на небо, окончив на нашей планете свою миссию”» (С. Ю. Витте).

В государственных делах Николай поначалу опирался на старые кадры. Кое в чем помогала Мария Федоровна. Но это продлилось недолго. Полезли в советчики дядя Владимир и дядя Сергей, добавился великий князь Михаил Николаевич, взыграла собственная гордыня, совалась Аликс, – и четкий государственный механизм, настроенный Александром III, стал рассыпаться.

– Эти свиньи вынуждают сына делать бог знает что, и говорят, что муж мой желал этого, – ругалась Мария Федоровна, получив прозвище Мария гневная.

«Ее рассуждения поражали меня своей ясностью, и даже я не ожидал, что она так быстро схватит сущность создавшегося положения. Эпитеты “недостойный”, “отвратительный”, “недопустимый” чередовались в ее словах, и она даже сказала: “Могу я себе представить, что произошло бы, если бы они посмели обратиться с такими их взглядами к императору Александру III. Что произошло бы с ними, я хорошо знаю! ”» (Председатель Министерства финансов В. Н. Коковцов).

Морское министерство при поддержке великого князя Алексея Александровича пренебрегло незаменимыми качествами мурманских гаваней; утвердило строительство порта в Либаве, упуская из виду, что Балтийское море во всякое время может быть заперто вражескими эскадрами, и русские военные суда будут обречены на бездействие. Что и случилось в Первую мировую войну.

«Можно только пожалеть, что великие князья играют часто такую роль только потому, что они великие князья, между тем как роль эта совсем не соответствует ни их знанию, ни их талантам, ни образованию. Когда же они начинают влиять на государя, то из этого большею частью всегда выходят одни только несчастья. Нужно сказать, что при Александре III великие князья ходили по струнке, император не давал им вмешиваться в дела, их не касающиеся. С воцарением молодого императора все это было перевернуто», – писал Витте. И порицал честолюбие Николая II: «Он с трудом терпел тех, кого почитал выше себя по моральным и умственным качествам. Он чувствовал себя в своей тарелке тогда, когда имел дело с людьми, которых он считал менее даровитыми и знающими, нежели он. Льстецы внушали ему, что за него весь народ, вся не интеллигенция. В принципе, народ всегда был за царей, но трудно ожидать, что весь народ за царя, когда государь управляет посредством камарильи, которая, в свою очередь, считает, что она есть соль земли русской, что всё должно делаться для нее и, во всяком случае, через нее».

Между тем у императрицы появился Распутин, став роковой фигурой для России. После четырех дочерей у Алисы родился сын, больной гемофилией, Распутин умел останавливать кровь, и Аликс уже не могла обойтись без него. Останавливать кровь умели и кроме Распутина, тому подтверждение повесть Куприна «Олеся». Но этот «святой» пришелся ей по душе, она вышивала ему рубахи, и он так вознесся, что по его указанию тасовали министров, как карточную колоду. Те, кто желал получить вожделенную должность, заискивали перед Распутиным, несли подарки. Он обговаривал с Вырубовой, та – с Алисой, а та нажимала на любимого Ники. Даже Витте приблизил Распутина, желая вернуть себе должность, от которой был отстранен.

Свитский генерал В. Ф. Джунковский пытался конфиденциально рассказать Николаю II, что приближенный ко двору «святой старец» Распутин – авантюрист и проходимец, подрывающий престиж императора. Кончилось тем, что Джунковский был отправлен в действующую армию, где его и застала Февральская революция. На совещании Государственного Совета председатель сурово сказал: «Мы во власти темных сил. Отечество в опасности!» – и не выдержал дальше, заплакал. Императору доложили, но он только вздохнул: «Пусть лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы…»

Алису ненавидела вся Россия, считая ее полоумной. Ее высмеивали в ярмарочных балаганах, в листовках и даже в некоторых газетах. С Николаем II не спешили родниться дворы европейских держав, хоть в 1917 году его