— А как вы собираетесь его опознавать? — Мэт поднял бровь. — Расспрашивать аборигенов?

— Тут никто не живет, место считается проклятым. Но я сумею узнать его, маг, ведь я же знаю сейчас, что мы рядом с ним.

— Но как... — Мэт осекся на середине фразы. В ее словах был смысл, хотя она и не могла бы ничего объяснить, как невозможно объяснить чувства. Когда святой Монкер сотворил Кольмейна, он, может быть, заключил в него генетический отпечаток Гардишана или его духовный эквивалент — своего рода психологический «отпечаток пальца». А будучи психическим, то есть обладающим энергией, он входит в резонанс с «отпечатком» души Алисанды как наследницы Гардишана. И, как Мэт умел почувствовать силы, собирающиеся вокруг него, так Алисанда сумеет почувствовать Кольмейна. Что означало, что дух все еще жив в камне... Мэт отмахнулся от этих мыслей и положил ветки для растопки на плоский камень.

— Эй, Стегоман, не дашь огонька?

— Еще чего!

Мэт внимательно присмотрелся к нему.

— Ты что это грубишь? А! Опять зуб.

Дракон с жалобным видом кивнул.

— Я уж думал, он сам у тебя выпал, раз ты так долго не жаловался. Давай-ка лучше его удалим, иначе он действительно не даст тебе жизни.

— Еще чего! — Но в голосе Стегомана уже была примиренность с неизбежным.

— Никаких разговоров! — Мэт стоял, упершись руками в свои металлические бока. — Завтра нам предстоит битва, и зубная боль может тебя ослабить.

— Ну, раз так... Надо — так надо! — Дракон вздохнул. — Изыми из меня часть моего тела, маг, только давай побыстрее.

— О, насчет этого не беспокойся. Это мы мигом, ты даже ничего не почувствуешь. — Мэт сорвал пучок травы и подошел к дракону. — Ложись и открывай рот.

Стегоман подогнул ноги и положил голову на землю, широко раскрыв пасть. Увидев огромные клыки, нависающие над его руками, Мэт решил, что анестезия — великое изобретение.

Определить больной зуб было легко: он чернел среди белых товарищей. Мэт выжал на него сок из травы, наблюдая, как капли обтекают больной зуб, и пропел:

Чтоб дракон стерпеть все смог,

Пусть травы дорожной сок.

Переборет крепость вин —

Станет как новокаин!

Последняя капля пролилась на зуб. Мэт убрал руки.

— О'кей, закрой рот.

Стегоман уронил верхнюю челюсть на нижнюю и, шевеля губами, наморщил лоб.

— Что ткое, я не ствую ык.

— Ык? А, язык! Средство подействовало быстрее, чем я думал. Так, подождем еще чуть-чуть. — Он встал и обратился к сэру Ги: — Вы носите при себе мешок с инструментами — менять шины... э-э... подковы?

Черный рыцарь кивнул.

— А как же? Какой же рыцарь без этого?

— У вас есть клещи для вытаскивания гвоздей?

Сэр Ги кивнул и, покопавшись в притороченных к седлу мешках, вернулся с парой огромных клещей.

Взяв их в руки, Мэт обнаружил, что операция собрала всех, кроме Алисанды, которая ушла настрелять дичи на обед.

Мэт встал на колени, бормоча:

— Теперь я понимаю, почему это так называется — операционный театр... Раскрой рот пошире, Стегоман.

Дракон повиновался, но глаза зажмурил. Мэт потрогал зуб пальцем.

— Что-нибудь чувствуешь?

— Не-е-е.

Мэт слегка надавил.

— А теперь?.. А теперь?.. О'кей, мужайся!

Он набрал в грудь воздуха, взялся клещами за зуб и всей своей тяжестью налег на рукоятки.

Когда он откинулся назад, клещи держали огромный неровный зуб, силуэт которого вырисовывался на вечернем небе.

— Bay, — сказал Стегоман, но негромко.

— Дырка от зуба кровоточит, — заметила Саесса. — Надо ее заткнуть?

— Заткнуть? Ну да, тампоном. Вот только...

— Возьми. — Она протянула ему горсть корпии. — Я нащипала из своей нижней юбки. Думала — вдруг ты забудешь.

Мэт напихал корпию в кровоточащее отверстие.

— О'кей, Стегоман, можешь закрыть теперь свой рот.

Дракон осторожно сомкнул челюсти, постепенно увеличивая нажим верхней на нижнюю. Потом открыл глаза.

— Больше не болит, — сказал он чисто: язык уже снова слушался его.

— Ну, лекарство еще не совсем рассосалось. Потом немного поболит. Но непременно пройдет!

— Прими мою благодарность, маг. И не бойся — если будет болеть, я потерплю. Береги мой зуб.

— Как алмаз... Сэр Ги, у вас не найдется куска кожи?

— Кожа у меня припасена на случай, если придется чинить сбрую.

С таким рыцарем не пропадешь, подумал Мэт, он подготовлен на все случаи жизни.

С помощью ремешка и куска кожи Мэт смастерил торбу такой величины, чтобы в ней поместился зуб дракона, и протянул ее Стегоману.

— Могу привязать тебе на шею.

— Давай, привяжи. Тогда его можно будет снять не иначе, как убив меня.

Полчаса спустя Мэт решил вынуть тампон и произнес:

Только нахмурю я бровь, бровь —

Пусть остановится кровь, кровь!

Рана выглядела вполне затянувшейся. Мэт понаблюдал за ней — не покажется ли снова кровь. Корпию он собрался было кинуть в костер, но остановился, вспомнив про симпатическую магию и про то, чем может обернуться для Стегомана сожжение его крови.

— Я ее простирну, — сказала Саесса. Взяла тампон и отошла в сторону. Минуту спустя Стегоман томно вздохнул.

— Ах, как приятно, как прохладно!

Всякие сомнения Мэта относительно симпатической магии развеялись. Он почувствовал, что устал. Играть роль дантиста при драконе не представлялось ему самой удачной идеей. Но теперь, когда не надо было сосредоточиваться на зубе, он мог разглядеть долину. Небо над ней было все еще золотисто-багровым от заката.

— О, а ведь место красивое, правда?

— Красивое, — согласился Стегоман. — Похоже на мою родину, маг, она недалеко отсюда — в нескольких лигах. Добро пожаловать к нам. Я совершенно серьезно, ведь это ты дал мне возможность снова вернуться домой. Понимаешь ли ты всю глубину моей благодарности?

— Да, кажется, начинаю понимать. — Мэт вдруг насторожился. — Эй! Что здесь делает реактивный самолет?

Яркая огненная полоса пересекла небо — золото на лазури.

— Слова ты говоришь непонятные, но зрелище мне это знакомо. — Возбуждение билось в голосе Стегомана. Он встал. — Это же дракон, дозорный... Глогорог! — вдруг прогремел он.

Полоса света свернулась в клубок, потом спиралью пошла вниз. Мэт наконец рассмотрел извилистое тело с крыльями летучей мыши. Голос его долетел до них, приглушенный расстоянием.