«Хочу быть епископом! — подумал Гунтер. — Красивый, удобный дом, разве что без электричества. Так это дело поправимое. Раз уж мне позволено переделывать историю, то почему бы не соорудить генератор и лампочки? Зря меня в летном училище по физике шпыняли, что ли?»

Сэр Мишель, Гунтер и страж поднялись на второй этаж, распахнулась дверь покоя, за которой открылась скромная комната, устланная ткаными коврами, со столом мореного дуба и несколькими деревянными жесткими креслами с высокими спинками. В одном из кресел, потягивая вино из серебряного кубка, восседал крупный чернобородый мужчина. Годфри, граф Клиффорд, архиепископ Кентерберийский.

* * *

Сэр Мишель блаженствовал. Плохих вин здесь не подавали, на столе встречались исключительно сладкое анжуйское, белое гиеньское да красное кальвадосское. Из-за отсутствия пива никто, кроме Гунтера, не страдал, потому что германцу не очень нравились ароматизированные напитки, наподобие тех, что готовили греки — некоторые вина откровенно воняли смолой, корицей или гвоздикой. Так что Гунтер, в отличие от на глазах раздувающегося от вина рыцаря, больше налегал на еду, тоже изряднейше приправленную всякими специями и несколько пересоленную.

Его святейшество архиепископ решил прежде накормить своих гостей, не утруждая разговорами, да и сам предавался греху чревоугодия с видимым наслаждением. Пока Годфри поглощал громадные ломти кабаньего окорока, Гунтер незаметно разглядывал королевского сына и пришел к выводу, что историки были правы: призвание Годфри — война и сражения, а не тихая жизнь священника. Обычно в книгах Плантагенетов описывали крупными и темноволосыми, с широкими скулами и большими, далеко расставленными глазами. Разве что Ричард был блондином. Как и сводные братья, Годфри носил короткую окладистую бороду, и вообще, если вспоминать книжные изображения, более походил на принца Джона.

Наконец, архиепископ (между прочим, сейчас облаченный в мирскую одежду) отодвинул блюдо, утер рот рукавом и взглянул на Мишеля.

— Рассказывай, — проговорил Годфри. — Ты меня утром изрядно заинтересовал. Откуда тебе известно про исмаилитов и письма короля Гвидо?

Язык у сэра Мишеля слегка заплетался, но все же он сумел более-менее внятно изложить историю своего поступления на службу к Аржантанскому бейлифу, рассказать, как господин д'Эмери собрал рыцарей графства, дав им поручение найти хотя бы следы наемников, и сагу о Понтии Ломбардском, завершенную словами: «…Попросту говоря, в Англию он уехал. Вчера. И нам туда нужно.»

— Очень хорошо, — кивнул Годфри. — Не думаю, что вы правы, подозревая христианского рыцаря, но слуги-сарацины наводят на размышления. Нужно в Англию? Я отплываю вместе со свитой завтра утром. Буду очень рад, если ты, Мишель, вместе с оруженосцем отправишься со мной. Однако предупреждаю — по пути могут случиться всякие неожиданности, благо в Лондоне меня не особо ждут. Не опасаешься попасть в подземелья Тауэра?

— Это как? — сэр Мишель даже немножко протрезвел от неожиданности. — За что?

— За то, что в Дувр ты прибудешь на моем корабле и вместе с архиепископом Кентерберийским, — неожиданно Годфри задал вопрос, по мнению Гунтера, мало относящийся к теме разговора: — Вы, судари мои, слышали о господине Уильяме де Лоншане?

— Конечно, — кивнул рыцарь. — Насколько я знаю, он замещал архиепископа Кентербери и сейчас сидит наместником Ричарда. Если между нами, сэр, то, по-моему, Лоншан удивительный ублюдок. Бароны им очень недовольны.

— А с чего им быть довольными? — голос Годфри изменился, став жестким и немного злым: — Этот сукин сын разорил страну, не без помощи, конечно, нашего короля. Ричарда можно простить — все-таки он ничего не понимает в управлении государством, а деньги собирает на святое дело возвращения Гроба Господня. Но Лоншан не заслуживает даже малейшего снисхождения. Вас, кстати, интересует, как я стал архиепископом? Вся заслуга принадлежит вдовствующей королеве Элеоноре и все тому же мэтру Лоншану. Давайте лучше расскажу все по порядку, ничего не скрывая. Благо тебе, Мишель, я могу доверять.

«А мне он, видимо, может доверять только потому, что я оруженосец Фармера, — Гунтер едва сдержал улыбку. — Но все равно интересно послушать. Как-никак, сейчас мы влезаем в самую настоящую историю.»

А история, рассказанная Годфри, была несколько мрачноватой и малопонятной. Началось все со смерти короля Генриха II, восшествия Ричарда на престол и организации нового крестового похода. Перед Ричардом встала крупная проблема: найти денег на сбор и оплату самой сильной армии, так как сомнений в победе над сарацинами у него не было — крестоносцы просто обязаны смести армии сарацин и отвоевать обратно потерянный несколько лет назад Иерусалим. Однако король хотел не просто победить Саладина, но и стать первейшим среди христианских королей, обставив соперников — Филиппа Французского и императора Германского Рейха Фридриха Рыжебородого. Для этого требовались большие деньги. Генрих II оставил в лондонских кладовых чуть больше миллиона фунтов стерлингов, но на снаряжение похода требовалось в два раза больше.

И тогда же нашелся человек, который взялся отыскать недостающий миллион — сумму настолько громадную, что дух захватывало. Звали его Уильям де Лоншан, а служил он мелким клерком в канцелярии архиепископа Кентерберийского.

Лоншан был исключительно умным деятелем и, когда невзлюбивший честолюбивого канцеляриста Генрих выставил его в Руан, Ричард, тогда еще принц, оставил у себя нужного и расчетливого человека. Скоро Ричард стал королем, и поручил уже оказавшему немало услуг Лоншану управлять южными графствами Англии потребовав от него любым способом найти деньги на крестовый поход.

Лоншан начал работать с невиданным рвением и невероятной находчивостью. Распродавались владения короны — чего стоило одно предложение шотландскому королю купить независимость для своей горной страны? — продавались должности, в том числе и священнические — любой, обладавший достаточной суммой, мог стать епископом или аббатом. Люди начали жаловаться королю, собиравшему армию в Нормандии, но Ричард с апломбом заявил, что действия управителя одобряет, а деньги нужны на святое дело и спасение христианских реликвий от грязных лап сарацин.

Когда получаешь почти неограниченную власть и доступ к огромным суммам в золоте, невольно начинаешь отсыпать немножко (а потом все больше и больше) в собственный карман. Торгуя с аукциона королевскими замками, лесами и привилегиями, Лоншан большую часть дохода прятал для себя, а, кроме того, множество родственников канцлера съехались в Лондон под его опеку. Вскоре все они получили высокие должности в армии и государстве, и могли невозбранно грести под себя английское золото.

Народу это, естественно, не нравилось. Налоги росли, все важнейшие посты в стране занимали Лоншановы родственники, а распродажа принадлежащих государству и королю земель превращала Ричарда Плантагенета в простого мелкого землевладельца. Но тому было все равно. Главная цель жизни короля — крестовый поход.

И все же, несмотря на все усилия Лоншана, денег не хватало.