Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Купец ничего не говорил о ее болезни?
— Ничего.
Судя по всему, Фанкину роль посланца не нравится.
— Ты местный?
— Из Квенда.
Больше Доррин вопросов не задает. В Нижнем Дью теплее, чем в Верхнем, но ненамного. Дымков над трубами, несмотря на холодный ветер, тоже мало. Прохожих не видно.
Все три причала пусты, лишь у первого привязана рыбачья лодчонка. Море за волноломом кажется белым. Среди пенных барашков колышутся две здоровенные льдины.
— Суровый вид, — замечает Фанкин, направляя лошадь по дороге, взбирающейся ко гребню холма, откуда открывается вид на гавань и где высятся два каменных строения. В отличие от многих городских домов, трубы над обоими дымят вовсю.
Домом Финтала оказывается тот, который чуточку поменьше и ближе к океану. Фанкин проезжает мимо крытого крыльца и огибает конюшню, откуда выскакивает конюх.
— Поставь в стойло лошадь целителя.
— Будет исполнено.
Парнишка исподтишка косится на Доррина.
— Будь поласковее с моей лошадкой, — предупреждает тот, поглаживая Меривен.
— Да, мастер-целитель.
— Сейчас вернусь, — ворчит Фанкин, вручая пареньку поводья своего серого. Спешившись, он поворачивается и шагает по утоптанному снегу двора.
Улыбнувшись светловолосому пареньку, Доррин направляется к двери, которая распахивается прежде, чем он успевает подойти.
— Мастер Доррин, спасибо, что ты так скоро откликнулся на мою просьбу, — говорит с порога грузный седой мужчина. — Спасибо и тебе, Фанкин, что так быстро доставил целителя. Можешь отдохнуть.
— Премного благодарен, хозяин. Ежели понадоблюсь, я буду на складе.
Проследовав за купцом в прихожую, Доррин вешает куртку на вешалку, а посох ставит в угол поблизости. Прихожая обшита темными дубовыми панелями, а на лакированном полу, отражающем свет двух медных настенных светильников, красуется хаморианский ковер с замысловатым лиственным узором.
— Лериция наверху. Ее пробрал понос, как и всех нас — наверное, из-за испорченной дичи. Но мы поправились, а ей все хуже и хуже. Вино не помогло, горячие ванны — тоже. Честно скажу, я не больно-то верю вашей братии, но Гонсарова дочка все уши прожужжала моей Норри рассказами про то, как ты вылечил мальчонку. Ну мне и подумалось: хуже-то всяко не будет.
— Давно она захворала?
— Да уж больше восьмидневки. Пойдем, она там.
Голос Финтала едва заметно дрожит. Он тихонько кашляет и начинает подниматься по лестнице. Доррин, прихватив котомку с травами, следует за купцом, дивясь легкой поступи этого немолодого, грузного человека. На устланных ковром ступенях шаги его почти не слышны. А вот юноше кажется, что сам он так топочет сапогами, что вся лестница трясется.
На широкой кровати лежит бледная, изможденная болезнью немолодая женщина; сразу чувствуется, что у нее сильный жар. На табурете в углу сидит светловолосая женщина помоложе. Под покрасневшими глазами видны темные круги.
— Так... жарко... душно... — бормочет больная. Глаза ее широко раскрыты, но она, кажется, не видит ни вошедших, ни женщины на табурете.
— Наша дочь, Нория, — шепотом поясняет Финтал, кивнув в сторону сидящей в углу.
Кивнув молодой женщине, Доррин кладет котомку на пол, подходит к кровати, пробегает пальцами по запястью больной, а потом касается ее лба. Ему становится не по себе: в нижней части живота свился пронизанный зловещими, кроваво-огненными прожилками узел отвратительной белизны хаоса. Доррин предпочел бы удалить пораженный орган, но... об этом и думать-то смешно. У него нет ни хирургических навыков, ни инструментов, ни даже возможности ими воспользоваться. Однако что же делать?
Задумавшись, юноша отступает на шаг, и тут, словно только что заметив его, больная жалобно произносит:
— Мне так плохо... я умру?
— Постараюсь этого не допустить, госпожа, — бормочет Доррин, вымучивая улыбку.
— Не называй госпожой... просто Лера... так жарко.
Она умолкает, глаза ее стекленеют.
— Неужто ничего нельзя сделать? — умоляюще восклицает Финтал.
— Сделать-то можно многое, но я предпочел бы сделать именно то, что нужно, — отрезает Доррин, глядя в упор на купца.
Вздохнув, юноша сосредоточивается на пульсирующем узле хаоса, начиная сплетать вокруг него гармонизирующий кокон. Однако концентрация хаоса слишком велика: кокон рвется. Утерев лоб, Доррин снова обследует чувствами больную и оборачивается к Финталу:
— Мне кое-что потребуется. Надо это обсудить.
Выйдя в коридор, он дожидается, пока купец присоединится к нему и закроет за собой дверь.
— Я ведь не первый, к кому ты обратился, верно? — говорит юноша.
— Верно. Систро... он сказал, что она умрет. Что надеяться можно только на чудо. А я... подумал о тебе.
— Не исключено, что она действительно умрет. Но я все же попытаюсь помочь.
— Но ты ведь не станешь кромсать ее ножом? — голос Финтала срывается с шепота на хрип. — Это убьет ее сразу.
— Я не хирург, у меня другие способы лечения. Мне потребуется большая корзина чистых салфеток. И бутыль с чем-нибудь вроде крепкого бренди.
— Это очень похоже на подготовку к операции, — с испугом говорит Финтал.
— Я не коснусь ее ни ножом, ни каким-либо иным острым предметом, — заверяет Доррин. — Я просто на это не способен. Так ты хочешь, чтобы я попробовал сотворить чудо или...
— Я пошел за салфетками, — говорит Финтал.
Доррин возвращается к постели больной. Лериция стонет, на миг приоткрывает глаза и закрывает снова. Взяв ее за руку, Доррин снова начинает свивать кокон гармонии, но теперь не пытается запереть узел хаоса наглухо, а создает что-то вроде изогнутой отводной трубки, от сердцевины хаоса к поверхности кожи. Потом, сделав паузу, он поворачивается к Нории:
— Ты мне не поможешь?
— Что нужно? — спрашивает та, подходя к кровати. Доррин очерчивает квадрат над животом ее матери:
— Вот отсюда нам нужно убрать ткань. Кожа должна соприкасаться с воздухом.
— Но ты же обещал не...
— Да не буду я резать, сказал ведь! Но здесь, под этим участком — очаг болезни. Я попробую вывести заразу наружу. Если получится, она выйдет на этом месте, но ткань может... задержать.
— Хорошо, я этим займусь.
Доррин отворачивается к окну, за которым видны белые буруны на гребнях океанских волн.
— Жарко... как жарко... — стонет Лериция.
— Успокойся, мама... скоро тебе полегчает.
Дверь открывается. Финтал несет в руках корзину с аккуратно сложенными салфетками, а идущий за ним коротышка большую, заткнутую пробкой бутыль.