Прозвучала команда, и мы двинулись вперед. Несмотря на все мои бравые разговоры, подчеркнуто вызывающие, чтобы сделать поединок неизбежным, я понимал, что дело мне предстоит нешуточное.

Князь Юрий был ростом выше меня на несколько дюймов, и длинные руки давали ему определенное преимущество. Он был сильный человек и, по всем признакам, искушенный боец.

Юрий держал меч наготове. Его конь вдруг рванулся вперед, набирая скорость, и Айеша по собственной воле сделала то же самое. Атакуя, оба мы замахнулись друг на друга, но когда сблизились, я просто отразил его удар и проскочил мимо.

Мне вслед раздался сердитый крик, но я тем временем крутанул Айешу и снова бросился на противника. Юрий тоже повернул коня, но Айеша, хоть я и ездил на ней с самого утра, оказалась проворнее. Просвистел мой меч, Юрий смог лишь частично отразить его и потерял равновесие в седле. Был миг, когда я мог бы легко убить его, и это видели все вокруг.

На мгновение в глазах Юрия промелькнул неприкрытый страх, ибо он бессилен был предотвратить смертельный укол, а я находился в удобной позиции. Однако после этого бой сразу же закончился бы, а я бился за время…

Я презрительно опустил клинок.

— Так легко ты не умрешь, — сказал я ему и повернул лошадь кругом.

Среди зрителей, которые, конечно, не догадывались о причинах моего поступка, послышались одобрительные крики, и он снова насел на меня. Мы отчаянно рубились, делая выпады, отражая удары, крутя на месте лошадей. Один раз, когда его более крупный конь толкнул Айешу, она чуть не упала, и я быстро заставил её отскочить в сторону.

Видя свое преимущество, Юрий атаковал снова, но Айеша ловко повернулась и устояла на ногах.

Наши клинки с лязгом скрестились, я быстро вывернул руку и нанес внезапный колющий удар. Я почувствовал, как острие моего меча рассекло ткань, а потом его клинок обрушился мне на голову, и шлем зазвенел от сильного удара. Бросив лошадь ко мне, он свирепо ударил ещё раз.

Я потерял равновесие и свалился с седла.

Когда мое тело рухнуло в пыль, поднялся ужасный крик, а он развернул коня на месте, чтобы растоптать меня. Однако я, откатившись в сторону, вскочил на ноги, а когда он наклонился, чтобы ударить, бросился навстречу налетающей лошади и скользнул вдоль её бока, поднырнув под его руку с мечом.

В таком искусстве я много раз упражнялся с акробатами и ярмарочными наездниками, которые ездят без седла и могут вскочить на коня и спрыгнуть с него на полном скаку.

Схватившись за луку седла и за самого Юрия, я запрыгнул на спину его коню позади него. Обхватил его предплечьем за горло, поднял меч… но его конь внезапно крутнулся на месте, и мы оба слетели на землю.

Благодаря своей акробатической подготовке, я мгновенно вскочил, но был изрядно оглушен, и на лице у меня откуда-то взялась кровь. Юрий поднялся тоже, но меч его валялся в нескольких шагах, а эти дикие печенеги сердито орали на меня, требуя немедленно убить побежденного.

На этот раз я медлил не из благородной галантности и не из желания затянуть бой, у меня просто не хватало сил броситься на него. Нужно было перевести дух.

Князь подхватил свой меч и сам пошел на меня; теперь в нем не было ни пламени, ни ярости. Он стал хладнокровным и смертельно опасным, он намеревался убить меня сейчас же, не допуская дальнейших глупостей…

Сколько продолжался этот бой? Может быть, секунды, и уж, конечно, не дольше нескольких минут, но я больше не осмеливался думать о проволочках. Для того, чтобы просто сохранить жизнь, нужно было драться всерьез и добиваться победы любой ценой.

Юрий пошел на меня, сделал обманное движение и выпад. Я отскочил, тут же снова кинулся к нему и ударил, метя в лицо, но чуть промахнулся.

Мы ходили по кругу, наши клинки соприкасались, почти ласкаясь, потом я резко выбросил меч вперед, упреждая его колющий удар.

Острие попало ему в грудь, но лишь на пределе выпада. Я почувствовал, как подалась его кольчуга под великолепной толедской сталью, и, отдернув меч, увидел на груди его кровавое пятно всего на пару дюймов правее сердца.

И опять мы пошли по кругу, а потом он яростно бросился на меня, и чтобы отразить эту атаку, потребовалось все мое искусство. Мой клинок опустился, а он далеко замахнулся мечом для страшного последнего удара, — и тут в моем мозгу мелькнуло воспоминание, как отец однажды спас себе жизнь во время абордажного боя…

Я упал на одно колено в тот миг, когда он перенес вес тела на правую ногу и его клинок начал опускаться, и выбросил меч вверх, прямо ему в горло.

В конечном счете, это сделал скорее он, а не я, — слишком резко бросился вперед, его повело за не встретившим сопротивления мечом, и он напоролся на мой клинок. Сталь прошла через его шею внутрь черепа.

Князь Юрий Ольгович издал сдавленный крик, и меч его выпал из руки, зазвенев о мой шлем. Он повалился, тело изогнулось, потянув меч из моей руки, но я вскочил и рывком высвободил клинок.

Я выпрямился, не в силах перевести дух, с хрипом глотая воздух и сжимая в руке окровавленный меч, — и тут ко мне подъехал старый хан.

— Хороший был бой.

— Я должен принести ему извинения, — сказал я. — Он был смелый боец и сильный человек. А все, что я говорил, имело лишь одну цель — выиграть время.

— Ты честен.

— Ты подарил мне возможность; я возвращаю тебе правду.

К старому воину подъехал Абака-хан.

— Это мой сын, — сказал хан. — Долго его не было рядом со мной.

— Сильный сын — гордость отца.

К седлу Абака-хана был привязан винный мех. Я показал на него рукой.

— Абака-хан, однажды я угостил тебя вином. Мне бы теперь глоток…

Он снял бурдюк с седла и, прежде чем выпить, я высоко поднял его:

— Йол болсун! — крикнул я. — Пусть будет дорога!

— Йол болсун! — ответил мне крик тысячи глоток, и, не опуская бурдюка, я стал тонкой струйкой лить вино в пересохшую после боя глотку.

Возвращая мех хозяину, я заметил:

— Хорошее вино… Теперь напомнишь мне при случае, что теперь моя очередь тебя угостить.

— Вот твоя лошадь, — показал старый хан. — Поезжай к своим спутникам и скажи им, что мы придем с восходом солнца и возьмем то, что у них есть.

Поднявшись в седло, я обернулся к ним — к низкорослому, крепкому старику и его высокому, стройному сыну.

— Я скажу им, но мы встретим вас, и многие из твоих людей умрут.

— Там, где золото, — пожал он тяжелыми плечами, — там и кровь.

Повернув лошадь, я поднял клинок в приветствии, ибо они были отважные и сильные люди. Но к этому часу следующего дня многие из них будут лежать на земле, и горло у них будет перехвачено смертной сухостью…