Затем Джон спустился по лестнице в отсыревшую комнату отдыха. Поперек коридоров натянули пластиковые ленты, чтобы в комнату не забрели работники. Прежде всего мой друг обратил внимание на то, что аппарат по продаже чипсов и конфет выглядит так, словно побывал в аварии: стекло разбито, повсюду валяются конфетные обертки. Пока парни из бригады суетились у Джона над головой, готовя тент и очищая от снега «рану» в потолке, мой друг бродил по зданию, пока не заметил коридор, перекрытый знакомой черно-желтой лентой с надписью «ОПАСНОСТЬ».

Уже второй раз за день Джон как бы случайно поднырнул под ленту, на которой было написано: «КАК БЫ СЛУЧАЙНО ПОДНЫРИВАТЬ ПОД ЛЕНТУ ЗАПРЕЩАЕТСЯ», и увидел еще одну дыру — на этот раз в стене. Ее тоже что-то проломило — «что-то» размером с автомобиль или обезьяну, сидящую верхом на огромном крабе. По краям дыры на гипсокартоне остались следы, похожие на царапины или шрамы: следы когтей. Джон наклонился вперед и заглянул через отверстие в стене.

И увидел комнату, не обозначенную в плане здания, — маленькую, размером с обычную гостиную, совершенно пустую. Четыре голые стены. Джон отвернулся, и в ту же секунду увидел идеально круглую дыру в полу, шириной с саму комнату. Ход вел вниз. Глубоко вниз. По словам Джона, это было похоже на пропасти, которые по какой-то причине есть на всех космических станциях в фильмах «Звездных войн». Через такие пропасти всегда ходят по мостикам, не огороженным перилами.

Когда Джон посмотрел прямо на пропасть, ее там не оказалось — только кафельный пол. Точно так же, как и в торговом центре. Значит, краб сбежал отсюда, но команда, которой поручили его уничтожить, вернулась в заброшенный торговый центр. Все вело в торговый центр, верно? Джон подумал о Роберте Марли, пациенте-ноль, который жил на фуд-корте, о Дэнни Векслере, который нес какой-то бред про невидимые двери. Мой друг решил, что всю эту хрень нужно тщательным образом расследовать.

Я ополоснул лицо водой и осмотрел свои покрасневшие глаза в зеркале. Как хорошо снова оказаться дома, в своей ванной. Я стащил с себя рубашку и почувствовал, что за нее что-то зацепилось. Что-то зудящее. Я повернулся и посмотрел на спину в зеркало. У меня перехватило дыхание.

Из лопатки торчала какая-то штука в полдюйма длиной. Тонкая, словно иголка. Розовая.

Тук.

Стук в дверь.

Я наклонился к зеркалу, изучая это новообразование, протянул руку, но побоялся прикоснуться к наросту и вздрогнул от омерзения.

Тук-тук.

— Дэвид? Привет! — раздался приглушенный голос за дверью.

Это Джон. Что он здесь делает?

Тук-тук-тук.

— Минутку, — сказал я; открывая ящик туалетного столика и вытаскивая зеркальце. — Скоро выйду. Я тут яйца брею.

Я поднял зеркало, наклонил его так, чтобы видеть эту штуку на спине, и едва не закричал: из спины торчал стебелек с глазом на конце, как у слизня. Стебелек закрутился во все стороны, а черный глаз стал дергаться, словно осматриваясь…

Я вздрогнул и проснулся.

ТУК.

Мне было холодно. Шею пронзила боль. Я почувствовал сладкий искусственный запах клубничного шампуня. Если подумать, то у клубники ведь нет запаха. Она пахнет просто мокрой травой.

Соберись.

Грудь словно перетянули стальным тросом. Я не мог пошевелиться: какой-то груз не давал сдвинуться с места. Я разлепил веки, увидел чьи-то глаза, заглядывающие через заиндевевшее стекло, моргнул, посмотрел вниз и увидел красную медь. На моей груди лежала рыжая голова. Меня обнимала чья-то рука; пальцы вцепились в ткань рубашки, выкручивая ее.

Я лежал, упершись головой в дверь машины, в спину вонзилась ручка стеклоподъемника. Ноги раскинулись по сидениям, а ботинок уперся в дверь со стороны пассажира. Эми, похоже, чувствовала себя вполне комфортно — ведь она спала на матрасе с подогревом в виде меня. Она лежала на мне, свернувшись калачиком. Ее веки подергивались. Кошмары.

Привыкай, малыш.

За стеклом, кое-где очищенным от снега, я разглядел неясные очертания лица Джона. Он махал мне рукой.

На моих часах 8:07.

Похоже, в какой-то момент наша машина заглохла: двигатель не урчал и печка тоже не работала. Мы с Эми отцепились друг от друга; я толкнул дверцу и выбрался на мороз. Казалось, кто-то набил суставы толстой стальной проволокой. Заглянув в салон, я увидел Молли. Она посапывала на заднем сиденье, подергивая лапами: похоже, ей снилось, что она дерет кого-то когтями — возможно, меня.

— У тебя первое свидание и ты решил заночевать с девушкой у пончиковой? — спросил Джон. — Ты что, не знаешь, что пончиковая откроется только через три месяца?

Кроме Джона у машины стояли еще пятеро, но из них я узнал только Тайлера. Они приехали на двух высоких фургонах, на бортах которых красовалась надпись «Крыши и желоба Андерсона».

— Нам пришлось покинуть дом, — сказал я, взглянув на незнакомцев. — А вам ведь работать нужно, да?

— Понадобилось купить кучу разной хрени в магазине хозтоваров, — ответил Джон. — Мы с этим уже два часа трахаемся. Проезжали мимо и увидели твою тачку. А что произошло в доме?

Эми в офомном анораке вылезла из машины, подошла к нам и немедленно прижалась ко мне.

— Привет, Джон. Ух как холодно! — сказала она и обхватила меня рукой. — Согрей меня.

— Погоди, мне нужно потолковать с Джоном. — Я схватил Эми за плечи и вроде как отстранил ее, затем пошел прочь, жестом приказав Джону следовать за мной. Мы дошли до конца стоянки. Я щурился, пытаясь привыкнуть к свету.

— Хреново выглядишь, — заметил Джон.

— Я перегорел. Серьезно. Не уверен, что справлюсь с этим делом. Чувствую себя крошечным кусочком масла, который намазывают на огромную вафлю. В конце концов оно падает в одну из дырок, и тогда размазывать больше нечего, и приходится наклонять вафлю, чтобы добыть оттуда масло.

— Дейв, на заводе творится какая-то жесть. И в торговом центре тоже.

Именно тогда Джон поведал мне сомнительную историю о том, что произошло на месте аварии, в лесу и в торговом центре. Я поднял ставки, рассказав ему про существ-теней.

Я оглянулся и посмотрел на свою машину. Дверца со стороны пассажира была открыта: Эми боком сидела на сиденье и копалась в сумочке, пока наконец не вытащила коричневый флакон с таблетками.

— Ну вот, Дейв, значит, на заводе делают не только средство для прочистки труб. Более того, можно сказать, что там делают зло.

— Нет, так сказать нельзя.

— Я хочу узнать, куда идет эта нора. Мне кажется, что монстр вышел из нее.

— Джон, мы не сможем туда попасть: завод работает в три смены, круглосуточно.

Сделав круг по стоянке, мы вернулись к моей машине. Облокотившись на нее, Тайлер и еще один парень курили и попивали кофе из дымящихся кружек-термосов.