– А? Ну ладно, – согласился Савченко, – дык я к попу хотел пойтить, думал, яка нечистая сила у нас завелась, авария за аварией…

– Чего ты врешь? Какие еще аварии? – не выдержав, крикнул Слепко.

– А это вам, гражданин начальник, лучше знать, какие вы аварии устраиваете, а мы люди маленькие…

– Ошибаетесь, товарищ Савченко, нету у нас в стране маленьких людей, – патетически воскликнул Поспелов, – а по существу – верно! Как, Слепко, удовлетворил тебя ответ рабочего человека?

– Не удовлетворил! – крикнул Евгений Семенович.

– А, ну и ладненько. Продолжайте, товарищ Савченко.

– Ну вот, значит, хотел к попу пойтить, а потом так кумекую, чего к попу-то, почитаю-ка лучше «Правду». Беру, значит, газету в руки и вижу черным по белому большими буквами написано: «Вредители!». Вредители по всей нашей рабоче-хрестьянской державе трудящему елементу жисти не дают! Тут-то я и смекнул: и у нас енти вредители тоже завелись. Как бы, думаю, соследить их? И на́ тебе, вызывает меня начальничек наш Слепко и сует лопатищу таку… Я як глянул, так и обомлел прямо – вот оно, это самое, думаю! Потому не лопата это вовсе, а лютая смерть для усего рабочего классу. Для того они, сволочи, ее и придумали!

На этом месте Евгений Семенович вновь потерял нить. Как сквозь мутную воду он видел, как Савченко долго еще кривлялся на трибуне, пока Перфильев не согнал его оттуда. Взамен вышел заслуженный рабочий Федорчук, водрузил на мясистый нос надтреснутые очки и принялся с расстановкой зачитывать по бумажке:

– Вот тут многие смеялись: что это такое Савченко говорил? А я так скажу, дело он говорил…

«Это значит, все заранее между ними согласовано. Все роли распределили. Интересно, кто следующий? Алимов, наверное. Или Перфильев? Может, сам Поспелов соблаговолит?»

– …средства, отпущенные государством на строительство жилья, систематически расходовались не по назначению, на так называемую модернизацию, – долбил свое Федорчук. – Кто-то скажет, ну и хорошо, ну и правильно, ведь на дело деньги пошли. Ан нет, товарищи дорогие. Что писали классики марксизма? Они писали, что когда жить невмоготу, то и от работы никакого толку не будет. Это даже Савченко правильно сказал. Мы сперва считали, что Слепко из шкурных интересов злодействует. Думали, молодой он еще, попал под влияние недобитого белогвардейца Зощенко, ну и… А потом видим, не-ет, не так оно все просто, бо-ольшие хитрецы работают… Специально провоцируют антисоветские настроения, и, вы помните, кое-кто попался уже на их провокацию! Если бы не наши родные органы… Дружка своего не пожалел…

Голова у Слепко закружилась.

– …и с лопатой этой пресловутой то же самое. Ведь даже дитяти малому понятно, что работать ею нельзя. Ну – нельзя! Так на то ведь они, гады, и рассчитывают! Думают, напьются рабочие, бузу опять устроят. Да не на тех напали!..

Евгений Семенович вдруг обнаружил рядом с собой одного лишь Зощенко со стертым, восковым лицом. Он, похоже, даже не слушал выступавшего, лишь жевал губами и внимательно разглядывал ногти на руках. Только что толкался рядом народ, дымил, семечки лузгал. Одна только шелуха осталась на полу, даже на ближних лавках – и то места освободились.

Поднялся Романовский. Слепко встрепенулся. «Молодец! Не побоялся! Ну сейчас он им врежет!» Феликс долго протирал очки, потом – откашливался, потом – доставал из разных карманов скомканные листочки. Наконец заговорил. Но – что? Что такое он понес! Оказывается, он… многократно предупреждал бывшего начальника шахты о недопустимости его действий. Но Слепко не слушал... Слепко вообще никогда не интересовался мнением окружающих, и вот – закономерный результат: подпал под тлетворное влияние белогвардейца Зощенко и иностранного шпиона Кузьмина. Он, Романовский, считал всю эту историю с так называемой новой лопатой явным вредительством с целью подорвать… Он, Романовский, к сожалению, слишком поздно понял вражескую сущность перерожденца Слепко и готов поэтому искупить свою политическую близорукость, но настоятельно требует разобраться и сурово покарать врагов, окопавшихся…

Евгений Семенович обозлился. Как ни странно, подлая выходка Романовского вернула ему способность соображать. Он начал обдумывать четкий и аргументированный ответ и даже не заметил, когда Феликс закончил. Вдруг Зощенко чувствительно толкнул его в бок, может быть, даже непроизвольно. На трибуне стоял Савин. Петр говорил, как всегда, негромко, но всем было прекрасно слышно. Потому что все в зале затаили дыхание. «Как удав перед кроликами», – подумалось Евгению Семеновичу.

– …органы внутренних дел давно и внимательно следят за ситуацией на шахте номер двадцать три бис. В последнее время получено особенно много тревожных сигналов. Хотя, – улыбнулся Савин, – большая часть их поступила от одного и того же гражданина, фамилия которого нам, конечно же, хорошо известна, несмотря на попытки писать левой рукой… Явного подтверждения связей Слепко и Зощенко с вражескими агентами, типа упоминавшегося уже здесь Кузьмина, а также доказательств организации ими актов саботажа до последнего времени обнаружено не было…

Поднялся возмущенный шум.

– Я прекрасно понимаю и вполне разделяю чувства товарищей, но вынужден напомнить, что органы внутренних дел твердо стоят на страже советской законности. После прошлогодней аварии мы провели тщательное расследование… Установлено, что эта авария организована намеренно, но кем она была организована, окончательной ясности не было.

Зал взорвался.

– Тише, тише, товарищи! Пожалуйста, сядьте, успокойтесь! Заверяю вас, виновные будут сурово наказаны! – надрывался Поспелов.

Гневные выкрики постепенно затихли. Савин как ни в чем не бывало продолжал:

– Повторяю, к сожалению, непосредственное участие Слепко и Зощенко, а точнее, Зощенко и Слепко, поскольку не приходится сомневаться, кто в этой парочке верховодит, тогда документально не подтвердилось. Уверовав в свою безнаказанность, вредители окончательно распоясались. На что, заметим, мы и рассчитывали. Несмотря на то что предложенная ими лопата является заведомой провокацией, цель которой правильно обозначили выступавшие товарищи, мы направили материалы по ней в Москву. Вот какое заключение получено от профессора Шустермана: так… ага: «Предложенное устройство с точки зрения бионики является обыкновенной профанацией… гм… попытки его применения на практике безусловно приведут к патологическим изменениям опорно-двигательного аппарата…» Все понятно, товарищи?

– Понятно! К ответу выродков! Как бешеных собак! Своими руками! – вопило собрание. Засим под бурные, несмолкающие овации Савин соскочил с трибуны. Продолжая аплодировать, президиум встал. Следом в едином порыве поднялся весь зал. «А мои заключения из наркомата? Сходить за ними, что ли?» – вяло размышлял Евгений Семенович. Идти не потребовалось.

– Ну что, какие есть вопросы? – крикнул Перфильев.

– Все ясно! – заорали в ответ.

– Тогда давайте голосовать. Кто за то…

– Постойте! Как это – голосовать? – ринулся в бой Слепко. – На меня возвели подлый поклеп! Я должен… Я пока еще начальник шахты, вы не имеете права лишать меня слова! Это – вражеская провокация! Я прекрасно знаю, кто за этим стоит. Шайка безграмотных демагогов!