как страшный ров (Пс 39), из которого могла их извлечь только сила Господня, при условии, что терпение их будет неистощимо.

Много раз из-за большой усталости они не могли проснуться ровно в полночь, чтобы встать на молитву. После общей службы нужно было молиться еще келейно, а в это время бывало еще темно даже летом. Послушник считал большим грехом, когда просыпал. Он каялся в этом Старцу, расстроенный и взволнованный. А Старец спокойно увещевал его:

«Чадо, нет причин расстраиваться. Закрой окна, и снова будет ночь. И тьма ночи, и свет дня — все в воле Божией. Как говорит псалмопевец? «Твой есть день, и Твоя есть ночь» (Пс. 73:16)»

К трудам этим старец Неофит повторял слова Писания, которые часто цитировал и его Старец: «Всяк же подвизаяйся, от всех воздержится: и они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен. Аз убо (…) умерщвляю тело мое и порабощаю» (1 Кор. 9:25–27). Упование на неподкупные престолы вдохновляло сердца борющихся.

Ежедневные службы их совершались согласно отшельническому правилу — без книг, по четкам. Например, с началом вечерней службы каждый произносил молитвы по четкам, по пять- шесть четок, один за другим. Когда так проходило три часа, звонил будильник, и Старец заканчивал службу.

Старец Неофит не был однокрылым орлом. Он не ограничивался телесными трудами и молитвами, но действие соединял с созерцанием. Помогало ему в этом, а также в совершенствовании в молитве Иисусовой, чтение св. Исаака. К счастью, за несколько десятилетий до того мудрый иерей Никифор Теотокис опубликовал «Подвижнические наставления св. Исаака Сирианина». Таким образом, они стали доступны для страждущих в пустыне. Нет для отшельника лучшего спутника, наставника и утешителя, чем эта чудная книга, «самый точный устав жизни исихаста».

И у Старца, и у ученика были собственные экземпляры книги св. Исаака: Иван купил эту книгу, еще когда раздавал деньги, о чем мы уже и рассказывали. Итак, оба они могли освежать души свои духовными дуновениями этой святой книги. В периоды усталости, грусти, жестоких нападок и искушений вражьих (люди, живущие в миру, могут и не подозревать о таких нападках) св. Исаак вооружал их непобедимой верой и мужеством.

«Пренебрегая, по мере сил, плотью своей, души вручив Господу, вступим во имя Божие на поле брани. Сохранивший Иосифа в земле Египетской, Даниила во рве со львами, трех отроков в пещи горящей, вызволивший Иеремию из грязной ямы, Петра из темницы, когда двери были затворены, спасший Павла из синагоги еврейской и нам да подаст силу И спасет от волн, что вокруг нас. Аминь».

Мало-помалу Иван изучал творения св. Исаака. Но, чтобы приступить к сложному, Старец должен был научить его прежде простому — дать, так сказать, начальное монашеское образование.

Согласно Апостолу, по мере возрастания, человек вкушает сначала молоко, потом овощи, а уже потом твердую пищу.

Тайна послушания

Когда человек прибывает в большой незнакомый город в чужой стране, то первое, что ему необходимо сделать, — это найти гида и переводчика, иначе он будет блуждать, не зная, куда идти. То же самое в монашеской жизни: тот, кто вступает в огромную, необъятную страну монашества, нуждается, прежде всего в духовном руководителе. Монашество — это жизнь, полная тайн, в которую наставник должен вводить ученика постепенно. Первая, самая важная тайна — это тайна послушания. Если монах не воспримет ее правильно, то он тем уже определит собственное духовное крушение.

Старцу Неофиту необходимо было первым делом посвятить Ивана в эту основную тайну. Поэтому он начал вводить ученика своего в святая святых тайны послушания. Представьте, дорогие читатели, что мы слышим голос его в уединенной тишине Катонакии, среди благоухания молитв, слез покаяния и непрерывного отдаленного рокота моря, лежащего в шестистах метрах ниже

«Чадо мое! Послушание — это священная дорога, она ведет монаха к спасению. Послушание — это путь в Рай. Монах, постигший тайну послушания, ощущает вкус Рая, он достигает ангельского состояния. Ангелы Небесные исполнены смирения, в то время как диавол и полчища его лишились славы Небесной из-за гордости. Утратив смирение, потеряли они свое место на Небе. О, смирение! Оно возвышает нас до Рая! Как же обрести его? Лишь в послушании непременно обретается смирение. Лишь в послушании сохраняется блаженство Рая. Из-за непослушания своего наши прародители потеряли Рай, тогда как Христос, пребывший в послушании до смертного часа у Отца Небесного, снова открыл Рай. «Пребывший в послушании до смертного часа!» В этих словах сокрыта вся суть тайны послушания. Послушание равно жизни, непослушание — смерти».

Слова Старца, голос его, эти святые истины были подобны таинственному дуновению, несущему собой дыхание непрерывной традиции.

Он передавал молодому отшельнику то, что сам получил от своего Старца, старца Хаджи-Георгия, внимая его словам, но — более — подражая житию его. А старец Хаджи-Георгий воспринял эту традицию в свою очередь от своего Старца — иеромонаха Неофита Кавсокаливского. Иеромонах же Неофит — от своего Старца и так далее. И так дойдем мы до Аввы пустыни Египетской в первые века Христианства, когда Дух Святой начинал давать Церкви сокровище монашеского подвижничества. Эта традиция, ее развитие от поколения к поколению, ее обогащение и цельная суть существуют благодаря невидимой работе Святого Духа.

Старец Неофит постоянно вспоминал своего Старца — предшествующее звено в традиции Духа.

«Иван, чадо мое, — продолжал он. — Старец мой отличился в духовной брани, ему не было равных в послушании. До своего грехопадения Адам и Ева повелевали дикими зверями. Мой Старец тоже постиг это умение — по послушанию он мог укрощать диких зверей».

Старец Неофит упомянул о волнующем случае из жизни своего духовного отца. Не успел он еще закончить свой рассказ, как по щекам его потекли слезы, в то время как душе послушника его открылись райские красоты о силе святого послушания. Сегодня, полвека спустя, отцы Святой Горы все еще вспоминают эту историю. Давайте и мы с ней познакомимся.

К югу от Кавсокаливского скита находится дикая, пустынная местность. Там, рядом с морем, пещера ангелоподобного отшельника св. Нифонта (14 век). В тех местах в начале XIX века подвизался в отшельничестве отец Неофит — старец старца Хаджи-Георгия. Если о древе судить по плодам его, то он, видно, достиг вершин добродетели. Его ученик, отец Георгий (позднее его прозвали Хаджи-Георгием, потому что он совершил паломничество — на восточный лад: хадж — в Святую Землю и принял омовение в реке Иордан), стал добрым монахом, которого можно признать образцом послушания.

Чтобы как-то кормиться в том бесплодном месте, они устроили