с благоговением. Это было не только благодаря его добродетелям, но благодаря и сильному, и энергичному характеру. У него был острый ум, от него невозможно было что-либо скрыть. В словах он был непревзойден, особенно, когда защищал аскетические установления, и это несмотря на то, что образования почти не имел. Кроме того, он был проницательным душеведцем. Взглянув лишь раз на человека и обменявшись с ним одним-двумя словами, он мог очень точно его оценить. Никакие ухищрения и притворство обмануть его не могли.

Старец Хаджи-Георгий был искусен в медицине. Он умел излечивать многие болезни различными народными средствами — мазями, травами, массажем, горячими ваннами и т. д. Особенно хорошо лечил простуды и обморожения, от которых обыкновенно страдали монахи в той местности. Он разжигал в комнате печь, добивался нужной температуры и помещал внутрь больного монаха. Когда же доставал его оттуда, никаких следов простуды не бывало, все выходило вместе с потом. Быстрое и уникальное лечение! Правда, однажды он не точно рассчитал температуру в печи, накалив ее более нужного. И монах, побывавший в ней и излечившийся, получил небольшие ожоги.

Многие исцеленные им были ему благодарны, многие нуждавшиеся в бедности восхваляли его щедрость. Щедростью и великодушием отличался и он сам, и его последователи. Быть «Хаджи-Георгитом» означало быть не только постником, но также и милосердным. Его честность и прямота вызывали уважение. Он никогда не льстил известным людям, его не пугали неправедные угрозы. Боялся он только Бога, Его Закона и Судного Дня. Когда правда и справедливость требовали этого, он, не колеблясь, говорил суровые обличительные слова. Когда нужно было говорить, он не молчал, и не пугали его «устремления нечестивых» (Притч.3:25). Для него Бог и собственная совесть были превыше всего.

Неизмеримо было его тщание в духовных трудах. Еще будучи послушником, он одолел вершины добродетели, и Старец его радовался втайне. Свет Божий воцарился вскоре в его сердце.

Он рано получил дар пророчества. Записанные его пророчества о будущем Оттоманской империи сбылись в точности. Молитва его обладала большой силой, и он достиг высокого, удостоившись дара чудотворения. Еще при жизни его благочестивые русские просили прислать его портрет, и он творил чудеса в России. К бедному отшельнику в Керасии поступало много средств из России, что позволяло ему благотворить ближним и строить новые кельи, в которых была большая нужда, так как численность братии постоянно возрастала.

Подобно другим верным слугам Божиим, старец Хаджи-Георгий тоже прошел чрез горнило искушений. В последние годы земной жизни ему довелось испить из горькой чаши клеветы, преследований и изгнания.

Жизнь его, таким образом, уподобилась жизни Распятого Христа. Виновны в этом были некоторые русские монахи, затаившие на него обиду из-за того, что его община привлекала многих их соотечественников. Посредством клеветнических несправедливых обвинений им удалось повлиять даже на Святой Правящий Кинот, который подписал указ об изгнании. Сокрушаясь, старец Хаджи-Георгий должен был покинуть своих духовных чад; он был вынужден оставить их сиротами и остаток жизни провести в изгнании в Константинополе, вдали от любимой своей Горы.

Но Господь в мудрости Своей и из горького извлекает сладкое. Ученики Старца разошлись по всей Святой Горе, и, где бы они ни селились, повсюду сеяли цветы добродетели и распространяли благоухание святости. А его изгнание для христиан Константинополя было в то тревожное время Небом ниспосланным благословением. Взрывоопасная ситуация, созданная султаном Абдул Хамитом II, взбудоражила христиан и доводила до отчаяния Патриарха. Великий Патриарх Иоаким III переживал трудные испытания. Старец со Святой Горы, благодаря святости своей, пророческому дару и искусству исцелять, многое мог дать взволнованным и несчастным христианам. Сохранились воспоминания о многих чудесах исцеления, совершенных по его молитвам. Даже пояс его чудотворил, Одна христианка сильно страдала в родах, была в смертельной опасности. Ей приложили пояс старца Хаджи-Георгия — пояс, который надевал на тело свое великий постник, и — о, чудо! — она избавилась от страданий в то же мгновение

Терпеливо неся крест разлуки с любимым Афоном и неся благословения множеству христиан Константинополя, он почил о Боге где-то в 1885 или 1890 году, полный святости, совершивший аскетические подвиги. Даже мощи его явили святость: когда их переносили, они оказались очень легкими, лимонно-желтыми и благоухали.

Таким был знаменитый старец Хаджи-Георгий, строго постившийся, ходивший босиком, имевший всего один подрясник — великий Старец Керасии, прославленный афонский аскет. Но мы с ним еще не расстаемся, мы еще представим Вам один из написанных им текстов, бережно сохраненный для нас.

Слово о посте

В конце XIX века многие выходцы из Хиоса стали добрыми аскетами. Назовем лишь некоторые имена: знаменитый отец Пар- фений, основатель монастыря св. Марка, отец Пахомий, бывший разбойник, и многие другие — мужи и жены, известные и безвестные. Некоторые из этих выдающихся подвижников были связаны со Старцем из Керасии, как, например, отцы Иерофей и Макарий, о которых мы теперь и расскажем.

Эти два монаха подвизались в исихазме в некоей пустынной каливе. Они были или учениками старца Хаджи-Георгия, или тщательно соблюдали его устав и правила.

В те годы митрополитом Хиоса был владыка Григорий Византийский (1860–1877), который, очевидно, не имел представления об аскетизме. Не понимавший духа аскетизма, он вступил в конфликт с двумя монахами. Дело в том, что они придерживались правила никогда не вкушать растительного масла и приправ. Митрополит решил, что никому нельзя поститься таким образом, особенно по субботним, воскресным и праздничным дням. Он оказывал на них давление, добиваясь, чтобы они отступили от своего правила. Но монахи, видя, что Митрополит не разбирается в вопросах аскетизма, не собирались ему уступать и твердо решили пребыть в этом правиле. В столь затруднительном положении обратились они за помощью к старцу Хаджи-Георгию. Он же послал письмо Митрополиту с просьбой проявить понимание и помочь монахам в их аскетических подвигах. Это замечательное письмо было сохранено для нас, и мы приводим его здесь. Мы исправили только некоторые орфографические ошибки.

«Высокопреосвященному Митрополиту Хиоса, владыке Григорию:

Высокопреосвященнейший Владыка, смиренно лобызаю правую руку твою.

Умоляю тебя и уверяю, что монахи, старец Иерофей и старец Макарий, подвизающиеся в исихазме в каливе в твоей епархии, возлюбили и избрали путь праведный, пусть же претерпят они таковые подвиги, которые решились претерпеть. Но отныне пусть совершают они это с твоего благословения. Да постятся по своему правилу, ибо постящимся по грехам, со смирением или же с подвижническими целями, или любви ради ко Господу, святые Отцы делать этого не запрещают. У нас есть многие свидетельства: многие святые во всю жизнь питались лишь