«Надо было подвезти сюда ровер, потом спуститься прямо вниз через шлюз. Как два пальца об асфальт».

«Угу. А ты забыл про ботов, из-за которых так тревожился?»

«Твою мать…»

«Пойдем старым путем. Через трамвайный туннель».

Зеленое свечение – это аварийные огни убежища, в котором осталось мало энергии и ресурсов. Урбанисты мчатся по мертвым садам Боа-Виста, огибая препятствия, прибавляя скорости, сбиваясь в стайку. Жени, Мо, Джамаль, Тор и Каликс собираются возле светящегося зеленым круглого оконца в двери убежища. Сквозь потеки конденсата они с трудом могут разглядеть фигуру в жестком скафандре, которая сидит на полу, спиной к двери. Шлем снят. Это ребенок. В этой штуке гребаный ребенок.

– Каликс!

Нейтро подключает ранец пов-скафа к вспомогательному впускному отверстию и закачивает воздух.

Там есть еще одна фигура – в белом пов-скафе, на полу.

Жени втыкает свой кабель связи в разъем.

– Эй, ты меня слышишь? Это Жени, Мо, Джамаль, Тор и Каликс. Мы скоро вас оттуда вытащим.

* * *

Они внезапно падают с крыши мира – прыгают, кувыркаются, парят, крутят сальто. Электрические цвета, майки со слоганами, налобные повязки и напульсники, синие полосы на скулах, щеках и губах. Каскад тел, бегущих по перилам, прыгающих через трубы и кабели, летящих с опор, ныряющих меж кабельными трассами. Движения и трюки, которые Робсон Корта не в силах повторить – он может только завидовать. Он сумеет, если будет практиковаться. Бесконечно долго практиковаться. Он разбирает их фирменные движения, словно фокусы. Каждое строится на основе простого лексикона. Если его изучить, можно освоить и магию как таковую. Он ни разу не видел трюка, который не попытался разложить на составляющие и сделать своим.

Они забрались далеко, эти трейсеры из Меридиана, из всех трех квадр города, – они прокладывают маршруты через архитектуру городской крыши; бегут километры по верхотуре, мелькают силуэтами на фоне горящей солнечной линии.

«Золотой круг».

Сеть упала, поезда не ходят, БАЛТРАН не работает, Тве в осаде, боты, грейдеры и прочее падают с небес и слухи бродят по миру, цокая титановыми копытцами, но в квадре Антареса «Золотой круг», прямо на крыше проспекта Терешковой.

«Золотой круг» – это состязание, это вызов, который собирает всех трейсеров на верхотуру.

Меридиановская команда окружает Робсона Корту. Они старше, крупнее, сильнее. Круче. Они его знают. Он пацан, который упал с неба. Тринадцатилетка, который запорол свой первый бег. Который созвал «Золотой круг». Наклеил его, воспользовавшись флуоресцентным скотчем, на стыке труб на 112-й улице, выше того уровня, где все они стоят.

Никто не говорит. Все глядят на Робсона.

– Есть что-нибудь съедобное? – с запинкой спрашивает он.

Мальчик в пурпурных обтягивающих шортах бросает ему энергетический батончик. Робсон, позабыв про приличия и стыд, пожирает его. Прошло два дня после того, как он сбежал от Денни Маккензи в верхний город. Он не ел, пил только конденсат – слизывал с баков с водой. Он может упасть, пролететь три километра и уйти на своих двоих, но вот убегать у него не получается. Тогда-то он и понял, что не может сидеть на крыше города и ждать, пока меридиановские трейсеры появятся и спасут его. Он может их призвать.

– Ты устроил «Золотой круг», – говорит девушка в меланжево-серых облегающих шортах и синем топике, в тон раскраске лица. У каждого трейсера свой оттенок синего. Фишка Меридиана. Ему придется научиться тому, как делать это правильно. Должны быть какие-то инструкции на этот счет.

– Я знаю. Наверное, мне не следовало так поступать… – Он волновался и суетился полдня, пока искал в себе смелость украсть светящуюся ленту, которая требовалась для «Золотого круга».

– Нет, не следовало, – подтверждает парень в пурпурных шортах.

– Зачем ты нас позвал, Робсон Корта? – спрашивает девушка в синем.

– Мне нужна ваша помощь, – говорит Робсон. – Мне некуда идти.

– У тебя есть деньги, Робсон Корта, – возражает парень в пурпурном. – Ты же Корта.

– Я сбежал, – говорит Робсон, чувствуя леденящий холод, который приходит вместе с пониманием, что все может обернуться не так, как ему хочется. – Денни Маккензи…

Парень в пурпурных шортах перебивает:

– Хахана, даже не думай!

– Твоя команда, Робсон Корта, – говорит синяя девушка, Хахана. – Трейсеры из Царицы Южной. Те, которые научили тебя бегать. Ты с ними связывался?

– Я пытался, но не смог…

– А знаешь, почему у тебя не получилось, Робсон Корта? Потому что они мертвы, Робсон Корта.

У Робсона перехватывает дыхание. Голова идет кругом. Он очень высоко, падать целую вечность. Его рот издает звуки, которые он не в силах ни объяснить, ни взять под контроль.

– Знаешь, как они умерли, Робсон Корта? Рубаки Маккензи забрали их в Лансберг. Всех выставили в шлюз. Всех до одного.

Робсон трясет головой и пытается сказать «нет-нет-нет-нет», но в его легких закончился воздух.

– Ты ядовитый, Робсон Корта. И, как ты сказал, Денни Маккензи? Денни Маккензи?! Мы не можем тебе помочь. Даже это может оказаться чересчур. Мы не можем тебе помочь.

Хахана кивает, и трейсеры кидаются от него во все стороны, прыгают и бегут, делают сальто и скачут, совершают десять разных движений, десять разных троп прокладывают сквозь высокий город.

Баптист, который научил его движениям и тому, как они назывались. Нетсанет, которая тренировала его, пока эти движения не стали его частью. Рашми, которая открыла ему, на какие трюки способно его собственное тело. Лифен, который дал ему новые способы воспринимать физический мир. Заку, который сделал его трейсером.

Мертвы.

Роберт Маккензи пообещал, что не тронет команду Робсона. Но Роберт Маккензи мертв, и мир, который был таким понятным, который двигался по рельсам, расплавился, разбился, погрузился в вакуум.

Он их убил. Баптиста, Нетсанет, Рашми, Лифена и Заку.

Он совершенно одинок.

* * *

На второй день Зехра присоединяется к Вагнеру в ремонтном доке. Повреждения ровера обширные, но отремонтировать их легко. Вытащить модуль, заменить. Труд спокойный и монотонный, у него есть собственная скорость и ритм. Вагнер и Зехра работают, не говоря ни слова – слова им не нужны. Вагнером завладела напряженная сосредоточенность. Анелиза приходит в мастерскую, чтобы повидаться с ним. Может, он захочет пообедать? Сделать паузу? Она видит знакомую мрачную концентрацию, которая позволяет ему заниматься одним и тем же делом часами. Она спрашивает себя, каков светлый Вагнер. Удастся ли ей когда-нибудь увидеть его таким? Волк и его тень. Она уходит из мастерской, и Вагнер даже не замечает, что она там побывала.