– Я хранил его в память о женщине, которую когда-то любил. Ее дочь подарила этот плащ твоему отцу.

– Она тоже любила тебя. Всю жизнь. Вспоминала перед смертью.

Хайме горько усмехнулся:

– Откуда тебе знать? Она умерла за четверть века до твоего рождения.

– Мне рассказала ее дочь. Перед смертью в Неаполе мы посетили ее с моим учителем, и она вспоминала моего отца. Потом свою мать. Потом подарила мне перстень, который ей остался от матери, сказав, что та хранила его всю жизнь, потому что получила из рук юноши, которого тайно любила. Он уехал на Восток освобождать Гроб Господень, и больше о нем ничего не было известно. Конечно, ты мне не веришь. Мало ли что можно наболтать.

Мисаил сунул руку за пазуху и протянул Хайме перстень:

– Не думал, что встречу человека, о котором все это говорилось.

Камень сверкнул огненными искрами. Только теперь в них не было ничего зловещего.

– Тот самый, – улыбнулся Хайме. – Подарок арагонского принца, который я нес на бархатной подушечке.

В тот вечер еще долго вспоминали былое. Мы только слушали молча. Узнав, что Хайме жил некогда на Кипре, я принес оставшееся у меня королевское вино. Старый рыцарь растрогался:

– Ты был в замке Колосси? Там еще неподалеку монастырь, который все называют кошачьим. В нем живет неимоверное количество кошек, завезенных какой-то императрицей.

В тот вечер я так и не рассказал Злату о своем открытии, сделанном благодаря бумагам брата.

На следующий день ни свет ни заря брат Иоганн уже направился в сад. С ним явно нехотя шел Хайме, и, конечно, такое дело не могло обойтись без нашего Баркука, пусть для него даже не нашлось одежды, защищающей от колючек и жгучей травы. Хайме предлагал дождаться полудня, чтобы хоть роса обсохла, но старому садовнику не терпелось обозреть свои былые владения.

Илгизар с Мисаилом снова устремились в заветную лабораторию варить колдовское снадобье, а мы с доезжачим смогли, наконец, спокойно обсудить последние записи Омара. За этим занятием нас и застал возбужденный Баркук. Оказалось, едва они начали продираться сквозь мокрые от росы заросли, брат Иоганн рассказал, что в глубине сада есть колодец, из которого, по слухам, подземный ход ведет в какие-то тайные подземелья. Мальчишке, конечно, сразу захотелось на него взглянуть. А когда Баркук продрался туда сквозь разросшиеся кусты, его внимание немедленно привлекла веревка. Она была привязана к дереву и уходила вглубь колодца. Значит, туда кто-то спускался. Мальчик вытащил веревку и обнаружил, что она оборвана. Выходит, тот, кто там побывал, так и не выбрался обратно. Теперь Баркук горел желанием спуститься в колодец.

Злат отнесся к этой затее настороженно. Старые колодцы таят опасность. Говорят, там селятся джинны, и нередко спустившихся легкомысленных смельчаков поднимают обратно мертвыми, но без малейших следов насилия. Поэтому Баркука решили обвязать вокруг пояса веревкой и сразу вытащить, едва он коснется дна. Для этого Злат послал двух стражников поздоровее. Ни ему, ни мне не захотелось лезть сквозь сырые заросли, чтобы посмотреть, чем все это кончится.

Однако продолжить неспешную беседу на ласковом утреннем солнышке нам не удалось. Вскоре появился Баркук с найденным на дне колодца мешком в руках. Этот мешок лежал рядом с телом человека, которого погубила та самая оборвавшаяся веревка. Кем был этот человек, гадать не пришлось – на мешке красовалась печать моего брата Омара. В нем был ладан.

От тихого утреннего благодушия не осталось и следа. Дюжие стражники устремились рубить проход сквозь кустарник топорами и саблями. Принесли факелы, веревки. Вскоре тело несчастной жертвы колодца было извлечено на свет. Видимо, оно пролежало там с осени, поэтому являло собой зрелище крайне неприглядное. Опознать его теперь можно было разве что по остаткам одежды. Хотя проще было это сделать по перстню, красовавшемуся на пальце. Это была печатка моего брата.

Кончина этого человека была ужасной. Веревка, по которой он спустился, оборвалась, и колодец стал его могилой. В этом пустынном месте услышать крики из-под земли было некому. Умереть от жажды на дне колодца – есть что-то жутковатое и назидательное в такой смерти.

Здесь же обнаружился и ладан, которого не хватало по расчетам среди вещей Омара. Человек, похитивший имя и имущество брата, зачем-то спрятал часть ладана на дне заброшенного колодца. Что он замышлял, можно только догадываться, однако место для тайника он выбрал довольно удачное. К саду можно было подъехать со стороны поля, не попадая в поле зрения городской стражи, народу вокруг никого. Кроме того, сбросить мешки – дело недолгое. Похоже, погибший намеревался таким образом обмануть своих сообщников.

Когда все закончилось, Баркук слазил на дно колодца еще раз и тщательно обследовал стены. К его великому разочарованию, никакого хода к тайным подземельям там не оказалось. Мне же не давала покоя другая мысль. Самозванец спрятал здесь ладан до того, как прибыл на постоялый двор. Значит, он заранее знал о существовании колодца в заброшенном саду. Но ведь он был в Мохши чужаком, прожил здесь все лето, и его никто ни разу не узнал.

Злат лично обыскал тело, обнаружив туго набитый серебром кошелек. Видно, погибший носил все деньги с собой. Посмотрев зубы, доезжачий сказал:

– Молодой был, а знал, что творилось здесь тридцать лет назад. Про платок в могиле, про колодец в саду.

Подумав немного, он обратился к брату Иоганну:

– В этом саду много народа бывало?

Тот отрицательно покачал головой:

– Сюда никого не пускали. Яблоки же… Ну и другие плоды. Ограда крепкая была, замок на калитке. Со стороны поля стража всегда объезжала. В основном я один здесь копался. Наставник мой лишь изредка ко мне заглядывал. Он с садом возиться не любил. Его увлечением была алхимия.

Оказалось, что слово «алхимия» для брата Иоганна означало не тягу к тайнам сущего, а любовь ко всякого рода шарлатанству. Чего греха таить, в глазах простых обывателей адепты тайных знаний чаще выглядели именно шарлатанами. Поиски таинственного философского камня на деле оборачивалось превращением свинца в золото, вызыванием и укрощением духов или поиском рецептов вечной молодости.

Наставник брата Иоганна был вхож к царице. Знал толк в магических ритуалах и алхимических превращениях. А еще он знал про колодец в запертом саду.

– А куда потом делся этот знаток могильных тайн и уединенных колодцев?

– Сразу после смерти царицы он уехал в Тану. Больше я о нем никогда ничего не слышал.

XXXVIII. Сурожский гость

Оставив тело в саду, Злат тщательно обошел ограду со стороны поля. В одном месте она была частично