Каждый раз была уверена, что не пройду отбор, и каждый раз проходила. Хорошо, что не успела купить место на корабле, на последний день откладывала. Сохранила деньги. Какие, к джинкам, деньги?!

Протягивает мне руку. Горячая. Сильная. Надежная. Рука, которой я отдам свою стихию. Достойная рука. Возможно, даже более достойная владычествовать над ветром, нежели моя собственная.

А как хорош он будет в полете! По моим венам будто растекается кипяток. Император должен быть сильным магом, поэтому ему нужна вторая стихия. Император носит корону четырех стихий, а она слишком тяжела для того, кто владеет всего одной стихией. Наконец, такое нарушение традиции, как оставить женщине стихию, даже Императору не простят. А это значит, как бы само собой подразумевается, что я отдам ему ветер. Он простил мне расстегнутый экринас, пока его интересов это не задевало. Но ему нужна вторая стихия, просто нужна для ношения короны.

Авердан, замужество, любовь. Трон. Титул императрицы. И стихия. О, немилостивая Богиня, как ты коварна, как хитра!

Авердан, ты мой? Я могу трогать твои волосы, губы, обнимать твою руку… не прилюдно, конечно… Теперь я понимаю, как женщины утратили право на стихию. Закон эскринас ведь не сразу стал законом. Стихий ни цы были не слабее мужчин и не глупее меня. Наверняка они знали цену стихии, умели ею пользоваться и не хотели с нею расставаться. Они умели защищать себя, когда племя наше было еще диким. Не ради плешивого камердинера и ворчливой бабушки они отдавали в жертву самое дорогое, отнюдь.

Вкладывали вот в такую красивую, сильную руку. Я бы хотела увидеть, как ты летишь, Авердан. Наверняка у тебя были бы очень мощные крылья, огромнее, чем у Велана. Я бы хотела, чтобы ты познал и принял Ветер.

Богиня, ты почти выиграла. Почти.

Мой император, я бы, как верный пес, спала на пороге вашей спальни, подслушивала разговоры ваших врагов и берегла вашу спину от предательства. Я бы танцевала и шутила вам на забаву, я была бы самой смешной шутихой и берегла бы ваше сердце от грусти.

Я была бы вашей любовницей, самой верной, самой терпеливой, и вы бы отдыхали на моем плече от государственных забот. Почему же вы пожелали видеть меня всего лишь бескрылой курицей в золотой клетке дворца?

И все же это самое большое доверие, которое вы могли мне оказать. Отдать императорскую честь в лапы такого небрежного существа, как я, за столь короткий срок натворившего столько ошибок! Я не имею права обмануть его доверие. Он заслужил честность.

– Ваше Величество, я не смогу стать вашей женой!

Дружное «ах» всех собравшихся. Бездна ярости в его глазах. Я должна была воевать до конца, но не смогла. Испугалась. Бросилась лепетать объяснения:

– В моих жилах течет человеческая кровь. Моя мама – полукровка…

– Л’лэарди Верана, никто не вправе оспаривать решения императора.

Молча кланяюсь. Мы идем между замершими придворными в золотой зал, где император громко провозглашает имя своей невесты, выходим на балкон – под дворцом собралась огромная толпа. Герольды кричат мое имя. Люди и саганы приветствуют меня как свою будущую правительницу.

Императрица. Я мечтала о необычном, великом будущем. Разве владычица половины мира – скромное будущее? Разве могла я хотя бы помыслить о таком, когда только приехала в столицу? Как я боялась императора, тогда еще принца, во время первого нашего с ним танца!

Немыслимо. А ведь мое положение даст мне много возможностей. Я не буду сидеть сложа руки. Можно помогать беднякам, строить хорошие больницы в провинциях. Можно даже со временем попытаться изменить закон эскринас. Ну, допустим, хотя бы по отношению к императорским дочерям! И, конечно, всегда служить, защищать и помогать моему императору.

Я так и не успела взлететь. Ни единого раза. Мой император, я же говорила, что ваша любовь станет для меня слишком тяжкой ношей. Я же ветер. Не удержу. Обязательно разобью.

Холодным осенним утром из калитки старого дома в северном предместье столицы тихо выскользнул юноша в длинном темном пальто и шляпе с широкими полями. В руке он держал дорожный чемодан. Опасливо стреляя взглядом из-под шляпы по сторонам, то и дело перекладывая ручку чемодана из одной руки, скрытой темной мужской перчаткой, в другую, молодой человек дошел до Скосной улицы, где, зябко свернувшись в клубочек, дремала пара ездовых ящеров. Сонный извозчик, равнодушно мазнув взглядом по раннему клиенту, стеганул чешуйчатую спину и даже не сразу вспомнил спросить:

– Куда едем-то?

– В порт!

Столица еще не проснулась. Повозка грохотала по мостовым в тишине. Ветер пах морской сыростью. Так покидает страну ее несостоявшаяся императрица. Нет, я нисколько не сомневаюсь в правильности своего решения. Всю жизнь провела бы в сожалениях, потеряла уважение и веру в себя, если бы не рискнула.

Просто не верится, что это все происходит со мной – и сегодня, и то, что было вчера.

Опять не успела обнять маму. Торжественное шествие по столице на ятцерах-носильщиках, молебен в храме Богини, представление мне министров, послов, высших жрецов, ужин в узком кругу императорской семьи. Чужая роль, которую я так старалась сыграть безупречно. Премьера «Императрица Сибрэйль», без репетиции и предварительной подготовки, сплошная импровизация, миллионы зрителей приглашены. Люди дрались в толпе, забирались на балконы и крыши домов, чтобы только взглянуть на невесту императора.

«Они влюбятся в тебя, как и я…»

Уже завтра вы, должно быть, возненавидите меня, Ваше Величество. Мне очень грустно и больно, что я предала ваше доверие.

– Приехали, господин.

Расплачиваюсь, вытаскиваю тяжеленный чемодан. Сердце стучит, как сумасшедшее. Никогда в жизни не покупала место на корабле. А вдруг не продадут? А вдруг распознают девчонку? На мое счастье, ветренники почти все худые, хрупкие и безбородые. И голос у них звонкий. Я тренировалась понижать свой. Фигура у меня почти мальчишеская, мешковатая мужская одежда скроет все лишнее. Волосы подрезала. Да и вообще, девы-саганы не владеют магией, это всем известно.

Наняла лодку. Отплывать «Карса» должен был ближе к полудню, во время прилива. Сейчас в порту довольно безлюдно.

– Стой, кто идет? – заорал вахтенный матрос.

– Ваш пассажир! – кричу.

Капитана не оказалось на корабле. Меня отвели к его помощнику. В переводчики позвали боцмана. Кажется, мне удалось держаться достаточно уверенно. Сговорились на пятнадцать кридов – и каюта, и питание. Помощник все же был подозрителен – сколько мне лет, спросил. Занизила на год.

– В В. живет мой кузен-полукровка, который никогда не видел сородичей. Когда дядя женился на женщине человеческой расы, вся родня была возмущена. Они уехали. Я считаю, что место сагана – здесь, в Империи, я еду за братом.

Похвалила его корабль. Недавно вышел с верфи, не так ли? Кажется мощным. На таком не страшно плыть через океан. Я ветренник, к слову. Давно мечтал услышать песню ветра в парусах. Мой отец был моряк.