Что можно почувствовать, когда в тебя врезается твёрдый, как камень, комок воздуха? Не знаю. Но приятного, должно быть, мало. Вот и нападающий не пришёл в восторг, наткнувшись на невидимый кулак, много больших размеров, чем человеческий. Пошатнулся, полтора вдоха постоял, застыв, как статуя, потом рухнул вниз, повисая на вывернутой руке, запястье которой всё ещё сжимала невидимая петля, охотно подчиняющаяся мне. Вернее, моим пальцам, хищно скрюченным и неспособным на пощаду.

Пошли прочь! Трясу рукой, стараясь избавиться от, кажется, намертво прилипших к ладони нитей. Капельки пота собираются в ручеёк между лопатками и весело скатываются вниз.

Я убил человека? Но я ведь и пальцем до него не дотронулся! Может быть, он всего лишь оглушён?

Бухаюсь на колени рядом с неподвижным телом, наконец, освободившимся из невидимых сетей. Наклоняюсь к своему недавнему противнику, стягиваю маску, чтобы попробовать расслышать дыхание, и удивлённо охаю.

По лицу змеится знакомый чёрный узор, но делает это всё медленнее и медленнее, пока не замирает совсем. Тень! Причём, мёртвая, потому что если верить словам дяди, узор возвращается так быстро только в случае смерти.

Ну уж нет! Не верю! Не позволю!

Он не должен умирать. Всё, что угодно, только не смерть. У меня есть всего лишь один вопрос, и он не может остаться без ответа. Мне нужно знать, кто натравил убийцу, иначе... Иначе я пройду по этому городу смерчем.

Эй, сердце, ты слышишь меня? А ну, бейся, ленивое! Подумаешь, один слабенький ударчик... Ты целёхонько, я это чувствую! Немного сдавилось, прижалось к рёбрам, предпочло остановиться, а не бороться? Ничего! Я тебя заставлю! Ты ещё пожалеешь о своей трусости!

Соломинки плоти не повреждены, только сжаты сверх меры. Это нестрашно, это мы вмиг исправим... Ну вот, смотри, сколько места освободилось! Сердце, ау! Теперь тебе ничего не мешает. Что же ты медлишь? Желаешь умереть? И это сейчас, когда я так расстарался ради тебя? Зря, маленькое моё, ой как зря! Придётся познакомиться с моими ладонями поближе...

Ага, испугалось? Стоило несколько раз нажать, и ты уже готово исполнить любой приказ? Все вы так, только силу и понимаете... Сволочи. Почему никто никогда не прислушивается к словам? Разве я стал другим человеком? Нет. Ни капельки. Но прежнего Маллета не принимали всерьёз, а теперешнего... Боятся. До смерти.

И всё из-за рук.

Руки...

— Что ты сделал с моими руками, демон?!

Стоит, прислонившись к стене дома. Наверняка, видел всё, что происходило, но по своему обыкновению не вмешивался. Ну и пусть. Я справился сам. Только почему так мерзко себя чувствую?

— Ничего.

— Ты превратил меня в чудовище!

— Я всего лишь помог тебе стать самим собой.

Самим собой? Убийцей, для которого не существует преград? Благодарствую за подарочек! Тьфу. Будь ты проклят!

— Я не хочу убивать!

— А тебя никто не заставляет это делать.

— То, чем ты наделил меня, ужасно!

— Наделил? — Он хохотнул, скрещивая руки на груди. — Наделил? Ох... Буду потом рассказывать, чтобы потешить знакомых. Пойми, я ничего в тебе не менял. Даже если бы очень захотел, не умею. Не дано мне, понимаешь? И не дозволено.

— Но... — Взгляд падает на кровавые разводы кружева, покрывающего ладони.

Прочь! Это они во всём виноваты! Рву шёлк изо всех сил и не останавливаюсь, пока не стаскиваю с рук все ошмётки шнура.

Демон смотрит на мои отчаянные усилия молча, недоумённо приподняв бровь. А когда заканчиваю, спрашивает:

— Что-то изменилось?

— Да!

— Уверен?

А жгуты снова ласково тычутся в ладони, словно говоря: мы никуда не уйдём. Словно просят: не гони нас...

— Что ты со мной сделал?!

— Я уже ответил. Ничего.

— Мои руки...

— Замечательные руки.

— Они несут смерть!

— Это как сказать...

Подходит, присаживается на корточки и кончиками пальцев дотрагивается до шеи убийцы.

— Вот этого человека, к примеру, ты только что вернул к жизни.

— После того, как сам же и убил!

— Ты всего лишь воспользовался правом собственного выбора. Дважды. Но причины были разными. Первый раз ты защищался, это вне всякого сомнения. А второй? — Поднимает на меня вопросительный взгляд. — Зачем ты боролся за его жизнь?

— Уж не затем, чтобы совершить благородный поступок!

Демон хмыкнул.

— Благородство очень часто граничит с глупостью, а ты кто угодно, но только не дурак. Хотел его расспросить?

— Ну... да.

— Хорошее решение. И оно вполне осуществимо...

Вместо продолжения Джер жестом предложил мне внимательнее присмотреться к лежащему.

Движения грудной клетки убийцы, до того словно чем-то затруднённые, стали увереннее. Прошло ещё немного времени, и бледные веки дрогнули, поползли вверх, позволяя увидеть в тёмных глазах безграничное удивление.

— Только не вздумай нападать ещё раз!

— Я... Нападать? Зачем?

Он поёрзал, поудобнее устраивая на мостовой локти, собрался с силами и, резким рывком поднимая тело, сел.

— Но ты же несколько минут назад...

Убийца потянул вверх рукав, обнажая сломанное запястье, по которому снова начинала разбег чёрная змейка.

— Судя по всему, несколько минут назад я умер. Правильно?

Молчу. А стоит ли что-то говорить? Похоже, он знает больше, чем я. По крайней мере, о себе самом.

— Со смертью исполнителя договорённость считается разорванной.

— Что ты хочешь сказать?

— Я не намерен больше посягать на твою жизнь. Вот и всё.

— То есть...

— Пока не поступил новый заказ, с моей стороны тебе ничего не угрожает. И со стороны прочих Теней тоже. Но если позволишь, я хотел бы спросить...

Такой непохожий на моего старого знакомца, и в то же время неуловимо напоминающий его. Движениями? Небрежным тоном спокойного голоса? Уверенностью?

— О чём?

— Я, определённо, был мёртв. Но так же верно и то, что сейчас я жив. Как это получилось?

— Э-э-э...

Убийца перевёл взгляд с меня на демона и обратно.

— Вы вернули мне жизнь?

— Он вернул, — кивает в мою сторону Джер.

— Почему?

Я бы тоже удивился. И свихнулся бы, пытаясь понять причину, по которой человек, едва избежавший смерти, торопится спасти своего противника.