из принципа целесообразности, учитывала оборонное значение предприятия или учреждения, от имени которого обращались в Комиссию его руководители, и никогда не мотивировала в постановлении свой отказ. Так, на своем заседании 17 июля 1942 г. Комиссия отказала заместителю наркома боеприпасов в просьбе о выдаче продовольственных карточек по норме рабочих и ИТР начальникам и сотрудникам секретных шифровальных отделов двух номерных (оборонных) заводов[319]. Отказ получил и уполномоченный Ленинградского государственного университета, просивший за начальника штаба МПВО объекта и его заместителя[320]. Зато пожарно-сторожевой охране Ленинградского дворца пионеров в количестве 28 человек Продовольственная комиссия разрешила Управлению по учету и выдаче продовольственных карточек выдать продовольственные карточки по норме рабочих. Положительное решение было принято и по просьбе руководства Ленгорздравотдела в выдаче рабочих карточек 25 лаборантам Центральной эпидемиологической лаборатории[321].

Почти на каждом своем заседании Продовольственная комиссия рассматривала десятки мотивированных просьб руководителей оборонных предприятий на льготное или дополнительное питание своих рабочих. Директор Завода режущих инструментов Новиков и уполномоченный минно-торпедного Управления Военно-Морского флота капитан 2-го ранга Козловский, ходатайствуя о включении на дополнительное питание рабочих и инженерно-технических работников, занятых на выполнении минно-тральной программы на Заводе режущих инструментов, поясняли, что эта работа «сопряжена с потерей большого количества физических сил и энергии, пополнить которые за счет нормированного городского продовольственного пайка невозможно, и у людей, занятых на производстве, падают силы и они выбывают с производства[322].

Как правило, Продовольственная комиссия удовлетворяла такие просьбы. Так, она разрешила отделу торговли Исполкома Ленгорсовета отпускать с сентября 1942 г. 100 обедов без погашения талонов из продовольственных карточек рабочим завода им. Козицкого и по 150 обедов – рабочим заводов № 209 и № 327[323]. В октябре 1942 г. Продовольственная комиссия разрешила Управлению по учету и выдаче продовольственных карточек выдать 250 рабочих карточек уборщицам действующих школ Городского отдела народного образования[324].

Значительно строже Продовольственная комиссия подходила к просьбам, поступавшим от научных учреждений и высших учебных заведений, деятелей культуры и искусства. При этом создается впечатление, что члены Комиссии не всегда имели представление, чем занимается то или иное научное учреждение, которое получало отказ на дополнительное питание. Так, среди получивших отказ на дополнительное питание в октябре 1942 г. оказались не только Научно-исследовательский фармацевтический институт, Ботанический институт АН СССР и др., но и Политехнический институт[325]. Между тем в сентябре 1942 г. шесть лабораторий этого института (аналитической и физической химии, электрометаллургии и цветных металлов, аэродинамики, адсорбации, литейная лаборатория), ввиду важности выполняемых ими работ, были включены в число действующих предприятий оборонной промышленности. Ученые Политехнического института решали в это время целый ряд важных задач, имевших практическое значение для снабжения фронта боеприпасами.

Отсутствие в городе редкого металла церия для производства пирофорных (т. е. самовоспламеняющихся) сплавов выдвинуло перед учеными института задачу найти новые пути получения таких сплавов. В результате большой исследовательской работы, проведенной сотрудниками института Н. Я. Давыдовым, Н. А. Горбачевой,

В. И. Аристовой под руководством профессора Ю. В. Баймакова, удалось наладить изготовление пирофорных сплавов с помощью доступного заменителя церия – кальция[326]. Полученный в лаборатории электрометаллургии Политехнического института оригинальным путем сплав калия с натрием с успехом применялся в качестве запала для зажигательных противотанковых бутылок. В 1942 г. в лаборатории было получено 52 кг этого ценного сплава[327].

Над изысканием новых заменителей для снаряжения боеприпасов много потрудились работники Института прикладной химии М. В. Грачев, И.Ю.Кескюла, В.Л.Ляшенко, награжденные командованием Ленинградского фронта за успехи в области производства боеприпасов.

Разумеется, Продовольственная комиссия действовала в рамках установленного лимита на выдачу рабочих карточек, талонов на льготное и дополнительное питание. Поэтому ей приходилось отказывать в таких просьбах не только сотрудникам музеев и архивов, но и лаборантам и санитаркам медицинских учреждений Ленгорсовета, работникам районных отделений записи актов гражданского состояния райисполкомов и даже работникам районных отделений и участковых бюро Управления по учету и выдаче продовольственных карточек[328]. Надежда получить дополнительное питание согревала многих ленинградцев, о чем можно судить и по их блокадным дневникам. Востоковед А. Н. Болдырев, подрабатывавший в Публичной библиотеке, отмечает 10 октября 1942 г. в своем дневнике, что по полученным от начальства сведениям из 54 кандидатов на дополнительный паек прошло только 5–6 человек: «на этот месяц меня среди них нет…»[329].

Продовольственная политика Смольного, как уже упоминалось, в условиях ограниченных продовольственных ресурсов, была направлена в первую очередь на поддержку тех социальных и профессиональных групп населения, от которых зависела судьба обороны города. Одной из наиболее важных таких групп были руководящие работники заводов, фабрик и приравненных к ним оборонных учреждений. С ростом числа действующих промышленных предприятий увеличивались и численность, и влияние этой группы. Постановлением Продовольственной комиссии от 3 ноября 1942 г. было разрешено выдать руководящим работникам промышленности города-фронта особые «столовые карточки» в количестве 152 штук[330].

Хотя с сентября 1942 г. в сеть Ленэнерго стала поступать электроэнергия с Волховской ГЭС, позволившая увеличить число действующих предприятий, этой мощности было еще недостаточно, чтобы удовлетворить потребности оборонной промышленности. В октябре 1942 г. почти все заводы, выполнявшие заказы Военного Совета Ленинградского фронта по достройке и ремонту судов, а также по производству тралов, имели перебои в подаче электроэнергии. Артель «Культпром», поставлявшая Институту прикладной химии стеклянные детали для производства судовых приборов, была отключена от энергии, попав в число временно выпавших из лимита[331]. Наряду с выполнением фронтовых заказов ленинградская промышленность приступила к выпуску продукции для населения города. В октябре 1942 г. ситценабивная фабрика имени В. Слуцкой выпустила первую тысячу метров набивной ткани[332]. В октябре 1942 г. проходили выпускные экзамены в ремесленных училищах города. В ленинградскую промышленность пришло более тысячи молодых токарей, фрезеровщиков, слесарей, электромонтеров, столяров. Все они, несмотря на тяжелые условия, закончили двухгодичную программу обучения, а многие из них, еще не получив рабочего разряда, работали на заводах рядом со взрослыми[333].

В октябре 1942 г. в городе-фронте полным ходом шла подготовка к зиме. «Все занимаются подготовкой к зиме. Возят дрова, впрягаясь в тележки или на маленьких тележках, отепляют водопровод, окна, двери. Ставят печки-времянки, – записал 18 октября 1942 г. в дневнике заведующий отделом внебольничной помощи Ленгорздравотдела И. В. Назимов. – Но никто не брюзжит, не хандрит. Все понимают, что другого выхода нет, и идут на любые лишения и жертвы»[334]. Действительно, эта проблема волновала всех, начиная от руководителей обороны города и кончая рядовой домохозяйкой. Военный Совет Ленинградского фронта, «в целях обеспечения снабжения Ленинграда, Ленинградского фронта и КБФ в зиму 1942-43 г.», принял 31 октября 1942 г. постановление о строительстве по льду Ладожского озера автомобильной трассы с грузооборотом в сутки 4,5 тыс. т,