– Что ты сделал? – заорал Семёныч.

– Но вы же сами разрешили брать ваши вещи!

– Это были мои запасы на весь отпуск!

– Ладно вам! – остановил перебранку террорист. – Идея-то хороша. А что со стенами? Нам же нужно, чтобы стебель завернул налево.

– А к стенам я подвёл электричество. Ко всем, кроме левой.

– Хорошо. – Террорист кивнул.

– Хорошо? – спросил Семёныч. – ХОРОШО??? А к воде ты не мог электричество подвести вместо спирта?

Прокофьев потупился.

– Я сначала про спирт придумал, и только потом ток провёл.

– С тебя бутылка, – буркнул Семёныч, сложив руки на груди. – А если выживем – то ящик.

– Не отвлекайтесь. Это только первый из корней. Ещё работы и работы, – прервал их Клипс, пощёлкал кнопками на пульте и показал поочерёдно на два увитых корнями помещения. – 45-й и 34-й отсеки. Действовать нужно быстро. Один заворачиваем к отсеку очистки, второй к котельной.

– На него же огонь не действует!

– Я там кой-чего присмотрел в приборах, там можно сделать отличный аналог микроволновой печи. Адаптоиду это явно не понравится.

Прокофьев осторожно приоткрыл дверь в каюту, где содержался Гинапан. Инспектор сидел на полу и, похоже, медитировал.

– Обед, – сообщил Антон.

Инспектор не отреагировал, даже глаза не открыл.

Антон пожал плечами, оставил удобрения и воду на полу и закрыл дверь.

Как только щёлкнул замок, Гинапан открыл глаза и порывисто поднялся. Он растворил удобрения в воде и, став на корточки, принялся пшикать питательную смесь сквозь решётку вентиляции. Когда запасы закончились, он вернулся в центр комнаты и снова уселся. Теперь ему оставалось только ждать и надеяться, что Великая Богиня Флора оценит замысел по достоинству и поможет ему осуществиться.

Дальше действия происходили будто в каком-то очень нудном, затянутом, но очень жутком триллере. Антон понимал, что им грозит опасность, однако она надвигалась настолько неспешно, что перестала ощущаться как нечто неотвратимое. Один корень пойман, ещё три вроде бы начали сворачивать в нужных направлениях.

К концу первого дня адреналин выветрился, а после этого поиск мусора и перенаправление меньших стеблей превратились в нечто рутинное.

Во многих отсеках адаптоид настолько искромсал стены, что находиться там стало попросту опасно. В некоторых отсеках растение повредило проводку, оставив их без света.

Больше всего неудобства Антону принёс разрушенный пол в санузле. Воспитанный сержант очень неуютно чувствовал себя, направляясь при необходимости в ближайшие заросли адаптоида.

Самые большие проблемы мог доставить корень, находящийся на самом нижнем ярусе корабля.

– Если он проест пол и уйдёт вниз, нам несдобровать, – констатировал Клипс.

– Антоха, что у нас осталось из полезных вещей? – задумчиво спросил Семёныч.

– Немного красной краски, банка зелёной. Немного мазута…

– Всё это не подходит, – перебил Антона Клипс. – Нам некуда его выводить. Нужно думать, как его уничтожить. Вот только…

– Почему же некуда? – задумчиво спросил Семёныч, глядя на потолок. – Что у нас вверху?

Террорист сверился с планом корабля.

– Коридор, два спальных отсека и оранжерея… – Клипс хлопнул себя ладонью по лбу. – Оранжерея! Нужно завести росток туда!

Антон недоуменно поглядел на террориста.

– А какая нам от неё польза?

– Адаптоид не ест органику! Мы зациклились на том, что он ест и что его убивает! Но ведь можно ещё и останавливать его тем, что он не может съесть! Пусть он и проберётся сквозь оранжерею, в конце концов, но задержится там, пока будет кружить по зарослям!

– Ага. Нам только осталось убедить корень в том, что он полноценное дерево и должен расти вертикально вверх, а не стелиться по земле.

– Нужно создать для него какую-то шахту, – проговорил Семёныч, задумчиво постукивая себя указательным пальцем по скуле. – Можно для этого использовать трубу. Или шланг.

– Не получится. Корень сожрёт низ и не станет лезть выше. А если и полезет, то всё равно в конце концов сожрёт трубу, и ростки вырвутся.

Семёныч некоторое время стоял, сложив руки на груди, потом вдруг заявил:

– Ищите трубу! – сорвался с места и выскочил из щитовой.

После недолгих поисков Прокофьев с Клипсом остановили свой выбор на водопроводной металлопластиковой трубе, по которой подавалась вода для полива в оранжерею. Диаметром она была в полметра, так что её должно было хватить и для корня, и для жгутиков.

Они притащили трубу и надели её одним концом на подросший корень. Террорист как раз прикрепил второй конец трубы к потолку, когда вернулся старшина.

– Вот! – гордо заявил Семёныч и показал женские кожаные туфли размера эдак двадцатого.

– Что вот? – спросил Антон.

– Туфли из кожи пуруальского квырна!

Об этих легендарных животных Прокофьев, конечно же, слышал, и об их коже тоже. Существа, представляющие собой что-то вроде воздушного шарика, способные для полёта набирать газ и раздуваться с естественного размера (в котором они были с лягушку величиной) чуть ли не до дирижабля. Кожа ценилась за то, что обувь можно было шить безразмерную. Она в любом случае растягивалась и облегала ногу по размеру.

Откуда у старшины такая дорогая обувь, Прокофьев решил не спрашивать. Впрочем, он давно перестал задавать подобные вопросы. Это было всё равно что решать кроссворд, где на все вопросы один ответ: «Конфискат».

– Оно сожрёт трубу и доберётся до кожи, которую не сможет съесть! И тут нам на руку, что растение стало таким прочным. Каким стебель вырастет – таким и останется! А расти он будет вертикально!

Семёныч распорол туфли, и гаишники начали обматывать кожей трубу. Кожи хватило с избытком, даже осталось немного.

Террорист осмотрелся и, отряхнув руки, заявил:

– Пока вроде всё. Идите поспите немного. Я разбужу, если будет нужно.

Инспектор сидел у себя в камере спокойно. Он не шумел, не пытался выбраться, знал, что из этого ничего не получится. Он верил, что всё будет так, как должно. Верил, что природа возьмёт верх. Верил, что Святой Хлорофилл не оставит его. И потому он ждал.

Прошло очень много времени, и он нервничал. Он знал, что сейчас его растение сражается за жизнь с тремя варварами, и ничем не мог помочь.

Он сидел, уставившись в одну точку.

Сверху что-то посыпалось. Мелкая рыжая пыль, кружась в воздухе, оседала на его оливкового цвета комбинезоне.

Гинапан поднял глаза и улыбнулся.

– Я знал, что ты не оставишь меня, – прошептал он. – Знал, что придёшь на помощь и вызволишь меня из этой темницы.