Глава 30. Айсберг

Сознание вернулось к Грешнику не сразу. Пульсирующим сгустком жизни, оно настойчиво рвалось к свету через пелену мрака, боль и страдания. В один момент он глубоко вдохнул полной грудью, будто оживший утопленник, и вдруг ясно ощутил себя живым.

Живой…

Странно, что он выкарабкался из этой передряги. Стрельба, взрыв гранаты, падение в вечность — это много, чтобы казаться правдой. Он не верил, и тем не менее снова дышал отравленным воздухом проклятущей Зоны, мать её за ногу! Но у этой правды была другая сторона, более зловещая, чем осознание возвращения в бытие. Он чувствовал себя дерьмово. Горело огнём лицо, грудь сдавливала невидимая сила, голова налилась свинцом. Он серьёзно болен. А хуже всего то, что он не контролировал ситуацию.

Раненый открыл глаза. И не увидел ничего. Темнота, бездна мрака и печали. Поначалу он подумал, что ослеп, но спустя с десяток секунд зрение вернулось к нему. Над ним нависло огромное существо, заслонившее собой в беспроглядной темноте пространство.

«Где я? В аду?» — первое, о чём подумал он.

Но в аду не сверкали тускло звёзды, что пробивались из-за неприветливых и хмурых туч. А отблески далёкого огня оказались языками пламени затухающего костра. Смешно, но под существом, что нависло над ним, он принял бетонные своды, на которые опиралась массивная строительная плита.

Всего в паре метров от него хрустнула ветка под чьим-то тяжёлыми и торопливыми шагами. Грешник сжался от страха. Будь силы, он дёрнулся, но пошевелиться сталкер не мог. Его тело не подчинялось разуму, конечности отказали, если он их не лишился.

«Я не в аду, я в дерьме!» — предположил раненный, ощущая себя беспомощным котёнком в зубах чудовищного пса, что собирался его растерзать. Но вместо сомкнутых челюстей и зловонного дыхания из пасти монстра он услышал человеческую речь.

— Грешник! Грешник, живой? — склонившийся над ним человек позвал его по имени. Голос показался до боли знакомым и в то же время таким чужим. Но спаситель, без сомнения, звал наёмника по имени. И теперь этот человек пытался привести в чувство больного и беспомощного овоща.

Подул свежий ветер откуда-то с севера. Его порыв обжёг холодом полуголого Грешника, он задрожал, пытаясь отогнать от себя бичующие его израненное тело потоки воздуха. Грудь сжимали туго повязки из бинтов, причиняя неудобства. Этот ветер. Он дул с севера — сырой, гнилостный, тягуче-ядовитый.

Север!

И тут на него нахлынуло. Вереница обрывочных и путаных воспоминаний волной ударила под ложечку, возвращая Грешника к суровой правде циничного мира. На него словно вылили ушат ледяной воды. Лучше бы он умер, не приходя в сознание, и отправился в сталкерскую Вальхаллу, где его ждали жаркий климат и кипящая смола. Вместо ада, он, изломанный и слабый, отлёживался под открытым небом, в то время как в нескольких километрах отсюда группа отчаянных смельчаков отважно шли на Север в поисках мечты и приключений. Без него, прирождённого командира, и опытнейшего бойца. Теперь шансы на благополучный исход экспедиции упали до нуля, и это из-за собственной промашки, которая едва не стоила ему жизни. Что будет с Питом, которого обещал оберегать? Своими руками он рушил чужие надежды и едва не провалил Последний Контракт.

Усилием воли лейтенант заставил себя сесть на холодную бетонную плиту. Только сейчас он почувствовал, насколько замёрз осенней ночью. Всё это время он лежал с голым торсом, и порядком закоченел.

— Од-деяло д-дай! — простонал окоченевший Грешник. Первым делом он хотел согреться, хоть чуть-чуть. Обидно умереть от холода, так и не поняв, где ты находишься сейчас.

Человек, склонившийся над ним, пришёл в движение. Он не стал задавать ненужных вопросов. Вернулся спаситель спустя минуту со спальником в руках, который заботливо накинул на раненого.

— Спасибо! — процедил через зубы Грешник, кутаясь в собственный спальный мешок.

— Я скоро вернусь. Поищу дрова. Костёр почти погас, — сказал добрый человек и скрылся из виду. Наёмник кивнул по инерции, мысленно желая приятелю удачи.

Согревшись, Грешник попробовал понять, где он находится. К этому времени глаза, считай, привыкли к темноте, и ясно различали единичные звёзды на чёрном небе, и крошечный язычок догорающего костерка в пяти метрах. Вспомнил он и обладателя знакомого голоса. Айсом его звали! Точно! Это его Грешник спас от смерти в лагере, жестоко обломав двух дилетантов. Теперь приятель спасал жизнь ему, возвращая должок. Признаться, он и забыл о существовании нелепого простофили, если бы сам не встрял в переделку. От добра добра не ищут — так гласит известная поговорка, но спаситель ее решил опровергнуть. И теперь он с фонарём в руках ищет валежник, чтобы воскресить костёр жизни.

Он слегка пошевелился, разминая мышцы шеи. Сколько времени прошло с момента отключки? Уже глубокая ночь и наверняка скоро утро, а когда он уходил из лагеря, стрелка замерла на отметке в семь вечера. Ему и раньше приходилось терять сознание при контузии, правда, всего лишь на несколько минут. А тут часы! Неужели получил сотрясение мозга? Плохо, но с этим он справится. Нужно отдохнуть, поесть, сожрать таблеток и поспать. Хотя нет, отдыхать нельзя! Мысли его путались от боли: у него ныла левая половина тела и зудело лицо. В него стреляли, что означало сломанные рёбра как минимум. К счастью, враг промахнулся. Иначе он здесь не лежал бы.

Раненый пошевелил ногами. Он хотел окликнуть Айса, расспросить того о деталях, но не смог. Боль властвовала над ним. Горело лицо, онемела рука, язык одеревенел. Неужели всё так печально? Но компаньон исчез где-то в ночи.

Айс действительно ходил за дровами. Догорающий костерок выбросил сноп искр вверх, огонь пополз по свежей охапке сухостоя, жадно заглатывая новую порцию угощения.

— Готово.

Человек у костра вытер руки о штаны, шагнул к нему.

Наёмник увидел потрёпанное обветренное лицо со щетиной. Типичный сталкер с незапоминающейся рожей.

— Я думал, ты заснул надолго, — сказал Айс, склонившись над ним. — Тебя напичкали антибиотиками.

Хантер покачал головой.

— Зря затеял эту возню, — проговорил он, кое-как опершись на локти, чтобы получше видеть лицо собеседника. — Оставил бы меня в овраге. Я почти труп. Не сегодня завтра меня грохнут. И тебя заодно. Тебя видели в лагере. А я… Убил соклановцев. Ещё час, и карательный отряд выйдет на охоту, чтобы найти и содрать с нас кожу.

— Я отдавал долг. Я не конченый и не мог оставить тебя умирать. Это подло, когда в тебя стреляют друзья. В следующий раз пройду мимо, обещаю.

С трудом лейтенант Синдикат выдавил из себя улыбку. Парень искренне верил в неписаные правила ЧЗО. Наивный.

— Они мертвы? Друзья мои?

— Да. Без шансов, — покачал головой Айс, опершись на оружие.

— Уходи, Айс. Я благодарен за помощь. Тебе опасно со мной оставаться. Я отдохну, и пойду тоже.