киваю в сторону Рэйриана. — Если он попробует предать нас снова, ты знаешь, что делать.

Последние слова говорю с болью. Мне тяжело от мысли, что придётся бороться против того, кто был для меня целым миром. Я доверял наставнику, не думал, что он воткнёт нож в спину. А Адалин… почему она защитила Рэйриана? Зачем помогла обрушить границы барьера? Так и было задумано? Конечно, мы не собирались отсиживаться в клетке, но всё-таки могли бы успеть подготовиться…

Отбросив все лишние мысли, я подгибаюсь, так как обжигающее ледяное пламя проходится слишком рядом от меня.

Отец…

Я для него — цель номер один.

Убрать последнего серебряного дракона.

Свет действительно рассчитывает, что у него всё получится по задуманному плану?

Как бы он ни старался — у меня есть большее, чем у него… Если отца подняли из мёртвых, и он не испытывает никаких чувств, то я желаю защитить тех, кто стал для меня настоящей семьёй. И я сделаю это. Чего бы мне ни стоила победа. В моём сердце горит огонь настоящих чувств: любовь, дружба, сострадание. Они способны горы передвигать, если потребуется. Жар сердца — самое сильное, чем обладает любое существо.

— Байрон, обращайся!

Я резко оборачиваюсь на звучание такого знакомого голоса, чуть не пропустив очередную попытку отца спалить меня льдом своего дыхания, но вокруг появляется защитный барьер.

Магистр Стормис седой и измученный направляет на меня всю свою магию, чтобы защитить и помочь мне обратиться.

Он на нашей стороне?

До этого ведь пытался избавиться от меня?

И как он выбрался из тюрьмы?

Всё перемешивается в голове, а в крови закипает адреналин.

Стягиваю футболку и чувствую, как наливаются мышцы в теле, превращаются в стальные. Сила, что дремала внутри меня долгие годы, пробуждается, наполняя меня уверенностью, что если я и погибну сегодня, то сделаю всё, что должен — одержу победу над врагом и не позволю ему навредить моим друзьям.

Мощные лапы вместо ног появляются чересчур быстро. Каждая косточка в теле будто бы ломается, трансформируется, и вот я уже чувствую себя иначе. Дышу слишком часто, а из ноздрей валит пар. Нам говорили, что в этом мире обращаться в свою вторую ипостась нельзя, лишь на границах иного измерения, где царит магия, но у меня получается. Второй раз.

Взмах крыльев поднимает вокруг меня пыль.

Я слышу удивлённый гул.

Понимаю, что сторонники Света шокированы.

В трактатах, коим многие приносили клятву служить, указано, что в случае столкновения двух сторон магически одарённые существа обязаны занять сторону серебряного дракона. Они в растерянности? Ведь я настоящий, а мой отец…

Как же мне не хочется убивать его ещё раз.

Нет, какая-то часть меня жаждет отомстить за маму, но теперь я понимаю, что отца опоили магическими зельями, и он тогда сам толком не понимал, что творил… И всё-таки…

Я должен помочь его душе упокоиться, но сделать это можно только в одном случае — одержать победу над ним.

Я не разбираю толком человеческие голоса вокруг, но Свет воздействует на моё сознание, пытается заставить меня перейти на его сторону.

— Я даже исполню любое твоё желание, серебряный дракон… Верну тебе истинную, если захочешь этого.

Возвращать того, кто сам от меня отказался? Нет… Я не хочу этого. Адалин счастлива с принцем Тьмы, и я хочу, чтобы они стали по-настоящему счастливыми, без нависающей над ними угрозы.

Отталкиваюсь от земли и взлетаю.

Сейчас мы встретимся, папа!..

Я тоже буду безжалостен и покажу тебе всё своё мастерство, хоть и не оттачивал его годами, как это делал ты!

Бросаю взгляд вниз, понимая, что действовать нужно быстрее. Лужи крови, пролитые там, принадлежат не только светлым существам, но и демонам, а так же тем, кто занял сторону Люциторума. Я должен поторопиться.

Чтобы помочь своим друзьям и хоть немного ослабить врага, я камнем лечу вниз, проношусь над армией Света и обжигаю их жаром своего дыхания.

Огонь и лёд.

Слишком сильная смесь, и она принадлежит мне.

Потому что это я — последний серебряный дракон!

И я внесу в эту битву решающий вклад.

Глава 46. Адалин

Джеймс уносит меня подальше от заварушки. Опускает на согретый дневным солнцем камень, позволяя сесть поудобнее, и заглядывает мне в глаза, словно пытается убедиться, что я ещё жива.

Артефакт исцеления использовать пока не хочу. Их слишком мало, может пригодиться в иной ситуации. Руки трясутся, но силы постепенно возвращаются ко мне. Магия барьера, которую пришлось пропустить через себя, изрядно потрепала меня, но в целом не навредила.

— Я в порядке. Мы должны вернуться.

— Я должен вернуться. А ты — бежать подальше. Адалин, прошу тебя… Уходи. Сбегай. Ты можешь взять любой транспорт, уехать отсюда. Защитные барьеры рухнули. Вернись в мир людей и растворись в нём. Оставайся в безопасности. Если я умру, хотя бы буду уверен, что ты в безопасности. Уезжай к своей маме и живи, как обычный человек.

Джеймс говорит взволнованным голосом. Видно, что каждое слово даётся ему с огромным трудом. Он боится потерять меня, но сам готов сражаться с врагом.

— Я не уйду, Джеймс. И ты не погибнешь. Мы одержим победу. Исхиты… Они не пришли… Почему?

— Мой брат мог перетянуть их на свою сторону? Я не знаю… Всё идёт не по плану, поэтому я прошу тебя сбежать.

Принц Тьмы обхватывает моё лицо трясущимися ладонями, притягивает меня к себе и отчаянно целует. Он будто бы пытается надышаться этим поцелуем, втянуть такой необходимый воздух в лёгкие. Он прощается со мной и целует так, словно делает это в последний раз. Но это неправильно! Так не должно быть! Нам нельзя сдаваться сейчас!

— Нет! — бормочу я, первой разорвав поцелуй.

Губы Джеймса скользят по моей скуле, с них срывается вздох отчаяния.

— Ведьмуля…

— Мы будем сражаться вместе. И если суждено погибнуть, то