– Береговая охрана уже наверняка обнаружила исчезновение патрульного катера, а если еще нет, то это произойдет в ближайшие часы. Они пошлют подмогу. Предлагаю развести на плато костер, который в наступающей темноте будет отлично видно. Это станет сигналом для спасателей.

Лорка, понизив голос, посмотрела на Луиджи и спросила:

– Олечка, а что... будет с ним? Он ведь выживет?

– Не знаю, – честно ответила девушка. – Но чем быстрее он попадет в больницу, тем больше у него шансов. Думаю, если в течение ближайших двенадцати часов он не получит антибиотики, то вполне вероятно, что...

Она не договорила. Лорка, подпрыгнув, завопила:

– И чего тогда расселись? Ну, живо пошли собирать хворост для костра! Луиджи должен остаться в живых, это понятно?

Огромная куча из веток и лиан никак не хотела загораться. Оля, плеснув немного виски, ускорила процесс. Наконец пламя загудело, и в вечернее небо потянулся дымовой столб, пронизанный тысячами рыжих искорок.

Вслед за этим снова раздались выстрелы. Оля усмехнулась:

– Нас заметили, но пока только бандиты. Быстрее в хижину!

Подручные дона Рафаэля время от времени пускали для острастки пару зарядов. Это мешало поддерживать огонь, и костер, ярко полыхавший не более десяти минут, потух.

Оля и Лорка сидели около Луиджи, то приходившего в сознание, то снова погружавшегося в дрему. Лицо молодого человека приняло восковой оттенок, нос заострился, рана посинела и распухла. Оля боялась признаться самой себе, что ее худшие опасения подтвердились – у Луиджи началось заражение крови.

Лорка, пригорюнившись, сидела в углу и бесцельно перебирала мелкие камешки. Она вдруг подняла на Олю глаза и отчеканила:

– Вот ведь все к чему привело, Оленька! Начиналось как глупое приключение, а вышло... Из-за этого золота уже столько людей умерло! А ведь человеческую жизнь ни на миллиард, ни на триллион не купишь... И все из-за меня!

Оля, присев рядом с Лоркой, попыталась ее утешить, утверждая, что сестре не в чем себя винить. Лариска закричала:

– Он ведь умрет, да? Чуда не произойдет, спасатели к нам не прибудут, чертовы бандиты не дадут нам выбраться с острова... Первым отправится на тот свет он, а затем и мы! Дай мне!

Она, подскочив, сорвала у Оли с шеи мешочек с картами, бросила его на пол и стала с ожесточением топтать. Затем Лорка подхватила его и выбежала из хижины. Оля бросилась за ней. Сестрица неслась к огромному пепелищу, оставшемуся от сигнального костра. Лорка пнула ногой черный пепел, он засветился оранжево-красными огоньками.

– Чертово золото, чертовы деньги, чертова страсть к наживе! – вопила она. – Профессор в Торрокс-Коста из-за него умер, профессор в Мадриде, отец Шурика твоего, две тетки в архиве, а сегодня – трое полицейских! И вот-вот Луиджи скончается!

«Люди гибнут за металл, за-а-а мета-а-алл... Сатана там правит бал, там пра-а-авит бал...» – вертелись в голове у Оли строчки из известной арии. Лорка, рыдая, размахнулась и швырнула мешочек с картами в тлеющее пламя.

– Вот и все, сестричка! Не нужны мне ни брюлики, ни лимузины, ни виллы с яхтами! Мне бы только Луиджи выжил! Подавись ты, который всем заправляет в мире! Ну, поганец, я отказалась от клада, давай, твори чудо, делай так, чтобы Луиджи... чтобы мой Луиджи оклемался!

Оля наблюдала за поразительной сценой. Припрыгивая у костра, как шаманка племени каннибалов, с развевающимися космами, словно валькирия, в драной одежде, будто баба-яга, Лорка, которая не верила ни в бога, ни в черта, Лорка, которая в церковь-то никогда не ходила, но мечтала о пышном венчании в белоснежном подвенечном платье с фатой, Лорка, которая не знала, чем отличается буддизм от ислама, а тот, в свою очередь, – от христианства, совершала то, чем никогда, собственно, не занималась, – на свой лад, рыдая и смеясь, то поворачивая лицо к небу, то грозя взошедшему месяцу кулаками, молилась!

Оля подбежала к костру, желая вытащить мешочек с картами, но Лорка оттолкнула сестру так сильно, что та упала на землю.

– Это мое, как его... жертвоприношение, вот! Я отдаю то, к чему так стремилась, а взамен прошу – спаси же ты моего любимого! Да, черт побери, в три ведра вас, треснутое корыто и копытом под жопу, люблю я его, этого лягушоночка, черноглазую ящерку, белозубого воришку Луиджи...

Оля онемела: Лорка не только молилась, но и в любви признавалась! Лорка, которая всегда утверждала, что мужиков, «этих кобелей», нечего любовью баловать, пускай деньги домой таскают да жену обеспечивают, а любовь – просто сказка, выдумка, брехня...

Лоркино завывание, наверняка похожее на стенания женщины пещерного века, обнаружившей своего милого неандертальца убитым саблезубым тигром, достигло звенящей ноты, как вдруг...

Что-то треснуло. А затем еще раз. И еще... Лорка мгновенно смолкла, Оля поднялась с земли. Девушки всмотрелись в темноту и, к своему ужасу, увидели спускающиеся с горы на плато фигуры. Но это были не спасатели или полицейские – в неярком свете щербатого месяца Оля узрела Хорхе, похожего на Рэмбо, в бандане, с автоматом наперевес, а также Мигеля, Виктора и Николая Степановича Марченко.

– Да вот же они! – раздался крик Мигеля, который узрел девушек. – Вот эти сучки! Что, думали, мы не поймем, где вы затаились? Сами же костер развели, нам дорогу указали! А твой вой, дура, за три километра слышен, спасибо тебе, будущая покойница!

Лорка взвизгнула, Оля подбежала к костру и вытащила мешочек, который уже лизали ленивые языки пламени.

– Вот кого ты накликала! – произнесла Оля и, схватив сестру за руку, потащила ее прочь.

Лорка вывернулась и, плюнув в небо, закричала:

– Вот, значит, как ты меня отблагодарил за то, что я душу выворачивала? Наслал эту саранчу? Ну, держитесь...

Что уж она собралась делать, непонятно, но Лорка явно переоценила свои возможности, потому что раздалась автоматная очередь. Хорхе повелительным тоном заявил:

– Девиц взять живыми! Прежде чем их кокнем, немного развлечемся. Надо же отплатить шлюхам за то, что мы за ними по всему миру гоняемся!

– Ой, там же мой Луиджи... – застонала Лорка.

Оля в тон ей ответила:

– И мой Саша! Надеюсь, у ребят хватит ума затаиться и не высовываться? Хижину в темноте не видно, бандиты ее не сразу найдут...

Оля ошиблась – у костра возник Александр. Бандиты, которые были всего в каких-то пятидесяти метрах, заулюлюкали.

– Эй, сопляк, готовься к медленной и мучительной смерти! Вот мы сегодня повеселимся! Сначала карту отдадите, а потом мы вас на костре поджарим...

– Прекратить идиотизм! – раздался знакомый фальцет, и разбойники немедленно смолкли.

Оля увидела дона Рафаэля – «крестный отец», утирая пот с императорского лобика, собственной персоной появился из-за каменной гряды. И заговорил, обращаясь к девушкам и Алехандро Лопесу: