Если верить мастерам фильмов ужаса, темный угол наиболее страшная штука, поскольку там может прятаться что угодно. Но с практической точки зрения он все же проигрывает банальному мечу, готовому вонзиться вам в кишки. Что угодно – это что угодно, но острая сталь в большинстве случаев много смертоноснее.

Арс отыскал в занавеске дырочку и приставил к ней глаз.

Как раз этот момент выбрала дверь в зал, чтобы открыться. Через нее один за другим прошли трое стражников, таких же бледных и тощих, как те, что дежурили у башни.

Термин «клонирование» пока не получил в Лоскутном мире практического воплощения, так что в голове Топыряка замелькали мысли о големах и чародейских личинах.

За соседней занавеской удивленно засопел Рыггантропов.

Стражники остановились, начали осматриваться, и тут Арс разглядел, что их лица выглядят не вполне по-человечески. Словно кто-то взял змеиную морду, слегка сплющил с боков, а затем натянул поверх того, что получилось, розовую блестящую кожу и добавил немного волос.

Один из стражников приоткрыл рот и зашипел.

Топыряку стало жарко, по спине и лбу заструился пот, а рука сама поднялась, готовясь метнуть во врага какое-нибудь заклинание. Но тут раздался негромкий писк, стражники дружно уставились туда, где вдоль стены, дергая хвостиком, бежала серая мышка.

– Мышшши… – проговорил второй стражник. – Они тут всссюду… Пошшшлли дальшшеее…

Эха не было. Во-первых, оно боялось, а во-вторых, темные углы оказались заняты.

Стражники прошли через зал и скрылись за той дверью, что вела в предыдущий. Арс выждал некоторое время и только потом выбрался из-за занавески.

– Сколько же их? – потрясенно прошептал он. – Ведь это тоже были не люди?

– Сссс.

– Змеюки, в натуре.

– Может быть, они, как вампиры, – кусают людей, и те становятся такими же, как они? Наверняка так и есть!

Тили-Тили посмотрел на однокашника, как на умалишенного. Даже в совершенно антиинтеллектуальном взгляде Рыггантропова возникло осуждение.

– Не может быть, типа, – сказал двоечник. – Сам знаешь, что про вампиров все это – брехня.

– Ну да, ну да, я так, несколько увлекся.

Они повторно выбрались на лестничную площадку и зашагали по коридору, мимо одинаковых, украшенных номерами дверей. Навстречу попался пожилой клерк со стопкой пергаментных листков в руках. Он не обратил на студентов внимания.

Губы работника мэрии двигались, и, прислушавшись, Топыряк уловил монотонный шепот:

– Седьмой параграф, вторая поправка – внести на утверждение… девятый параграф – на экспертизу в департамент воровства…

Обычные клерки, судя по всему, сбежали, как тот тип, что свалился им на головы около стены. Остались лишь настоящие маньяки, жизнь которым вместо кровообращения обеспечивал документооборот.

В комнатах царила тишина, лишь кое-где скрипели перья, слышались тихие шаги и осторожное покашливание. Пахло здесь, как в любой большой конторе, чернилами и той разновидностью пыли, что паразитирует на шкафах с папками.

Коридор распался на два ответвления.

– И куда дальше? – осведомился Арс.

– Можно, типа, спросить у кого-нибудь, – предложил Рыггантропов.

– Сссс! – Йода решительно махнул в сторону левого ответвления. – Шшшш!

– Ты уверен? – Топыряк посмотрел на Тили-Тили и понял, что спорить совершенно бесполезно.

Именно этот момент выбрали еще трое стражников, чтобы показаться из правого ответвления. На бледных физиономиях отразилось удивление, сменившееся кровожадной радостью.

– Ой, – сказал Рыггантропов.

– Шшш! – Тили-Тили закрутил посохом.

А Арс понял, что злится. Чудовищам не место в мэрском дворце! Тут должны обитать бюрократы, мелюзговые тиранчики, шишки на ровном месте, взяточники или казнокрады. На самом верху – рехнувшиеся властолюбцы. Но никак не оборотни, что превращаются не в благородного волка, а в прямоходящую ящерицу!

Злость способна сотворить с разумным существом удивительные вещи.

Например, встряхнуть память так, что из нее выплывет сложное заклинание, четыре года назад случайно вычитанное в скучном трактате по общей теории магии. Автор использовал его как пример к какой-то аксиоме, но добавил, что эта штуковина работает.

И, прежде чем вмешался критичный ум, который умеет только отговаривать от действий, и умеет это хорошо, Арс вытянул перед собой руку, начертил пальцем круг и начал читать:

– Лингва латина нон пенис канина…

Из пальца ударил луч белого света, расширился и превратился в конус, точно вместо ногтя у Топыряка был мощный фонарик. В нем появились оранжевые и зеленые искры.

Рванувшиеся к студентам змееморфы приостановились, но только на мгновение.

Раздалось шипение, прозвучавшее так, словно кто-то открыл очень большую бутылку шампанского, некоторое время стоявшую в тепле. В коридоре повеяло свежим ветром, и все исчезло.

– Не вышло, типа, – сказал Рыггантропов, поднимая тесак, а йода присел в боевую стойку.

– Вышло. – Арс отступил к стенке. – Отойдите с дороги!

Стражники промчались мимо и побежали по коридору, а Топыряку достались два удивленных взгляда.

– Им показалось, что мы удрали вон туда, – объяснил он. – Очень полезное заклинание. Случайно вспомнил. Называется Сбивающий-со-Следа-Мегасекретный-Феромон-имени-Чингачгука.

– В натуре, – двоечник покачал головой.

Они пошли дальше и в конце коридора уткнулись в Останкинскую башню, точнее – в лестницу, которая всем видом говорила, что я – самая главная и самая длинная, по мне так просто не забраться.

– Теперь осталось наиболее страшное испытание, – вздохнул Арс.

– Типа, победить всяких злобных чудовищ? – предположил Рыггантропов.

– Нет, подняться на самый верх и не оставить где-нибудь на середине высоты собственные ноги.

Над Коронной площадью расправляла огромные серые крылья скука.

Толпа напоминала растерянного хищника, которому вместо огромного шматка жилистого, истекающего кровью мяса бросили кусочек нежной вырезки. Вроде бы и жаловаться не на что, а с другой стороны – еда закончилась слишком быстро, не вышло как следует порычать и попускать слюну.

Но запал схлынул, пик напряжения прошел, да и идти на штурм дворца теперь, когда главный виновник всех проблем мертв, было как-то неудобно. Гномы, тролли и остальные переминались с ноги на ногу, сердито поглядывая по сторонам, – вдруг кто-нибудь высунется, даст повод затеять драку?

Но дураков не находилось.

Отсутствие действия и зрелищ для толпы то же самое, что теплый дождь для льдины. И толпа начала медленно таять, ручейки потекли обратно, в сторону мостов. Можно было не сомневаться, что часом позже большая часть стоявших на площади горожан окажется в кабаках.