Он подвинул Маринке стул, но она тут же решительно ухватилась за другой, чтобы не принимать его помощь.

— Точно. — Подхватила Олька. — Гляди, как они все смотрят на тебя, Насть.

— Завидуют. — Хмыкнула Марина.

Я нехотя подняла взгляд. Да уж. В переполненной столовой, где яблоку негде было упасть, каждый студент смотрел на меня. Кто-то косился втихаря, а кто-то таращился в наглую. Некоторые умудрялись обсуждать мою персону в кругу друзей, даже не утруждая себя тем, чтобы перейти на шепот.

Одна только Лида, виновница этих пересудов, сидя возле окна, молча жевала салат и словно ничем не интересовалась. После такой проникновенной речи Гай разом перестал быть самым завидным женихом и для нее, и для всех девиц нашего учебного заведения вместе взятых. О нем говорили, говорили, говорили, но исключительно в ключе последних сплетен вокруг всем известном видео. А вот где находился сейчас он сам, это и для меня оставалось загадкой. Никто не знал, где искать Рому, а его телефон не отвечал.

— Так что там с черной меткой? — Спросил Антон. — Вы смотрели?

— Что? — Нахмурилась Оля.

— Что они решили? Наказывать его или нет?

— А… — Задумалась Марина. — Я бы на их месте простила парня. Сказать вот так, на людях, о своих чувствах… это по-мужски.

— Да он и сам уже себя наказал. — Подхватила Олька. — Да, Насть? Ты как? Решила, прощать его или нет?

Я поправила очки.

— Прощать, конечно! — Не выдержала Савина, повысив голос. Затем наклонилась ко мне и сбавила тон: — А вот это вот «я влюбляюсь в тебя с каждым днем все сильнее»… Ммм…. Я поставила бы на повтор! И слушала бы, слушала, слушала! Ну, кто в наше время еще так скажет?

— По-твоему, никто? — Пытаясь сохранить невозмутимость, вступился Антон.

— Я что-то здесь настоящих мужчин не вижу. — Хмыкнула Марина.

— О, а я вот вижу одного. — Прервала ее Олька.

Я оторвала взгляд от тарелки и посмотрела туда, куда уставились друзья — на вход в столовую.

— Исаев, что ли? — Улыбнулась.

Женька остановился в дверях, огляделся, увидел нас, махнул рукой и пошел навстречу. И в этот момент я чуть не закашлялась, потому что за его спиной стоял… Рома.

Какой-то другой, непривычный, но все тот же Рома, от которого моя душа на крыльях ветра тут же понеслась вскачь.

— Ого… — Выдохнул кто-то из наших.

По залу пошел шепоток, ложки зависли над тарелками, и все разом замолкли, словно ожидая чего-то.

— Какой красавчик, — произнесла Ольга с придыханием. — Вау, Насть, если ты его бросишь, я подберу, зуб даю! Так что не тупи!

В этот момент Гаевский заметил нас и коротко махнул рукой.

— Это он нам? — Прошептал Антон.

Девчонки не растерялись и тоже ему помахали в ответ. Я же только сглотнула, не зная, какую эмоцию отобразить на своем лице.

Кровь забурлила во всем теле, щеки загорелись, сердце застучало аж в барабанных перепонках. «Господи, ведь вся столовая сейчас сидит и пялится, как первый парень универа здоровается с ботаниками, никого не стесняясь! С ботаниками, которые, в общем-то, еще вчера ни для кого просто не существовали. С ботаниками — самыми отстойными и занудными представителями учебной массы. Обалдеть».

А тем временем Рома уже не просто здоровался с нами. Он шел. Шел своими ногами к нам за столик! Прямо на глазах у всех! Он приближался, а я шаг за шагом, вдох за вдохом понимала, что это не галлюцинация. Ведь нет?

— Он что, сюда идет? — Прошептала Марина. — Прям сюда?

Кажется, в столовой никто не дышал.

— Не в каждой сказке Принц становится простым смертным ради своей Золушки. — Едва слышно произнесла Оля.

Я тоже больше не верила в шаблоны. В этой жизни все могло стать реальным. И Рома уже не раз доказал мне, что любовь побеждает любые предубеждения и любые «но».

— Привет! — Весело поприветствовал нас Женька.

Но на него никто и внимания не обратил. Все молча продолжали наблюдать за тем, как движется в нашу сторону парень, который еще недавно свято верил в то, что все ботаники — занудные роботы, а лучших друзей нужно выбирать из тех, кто ближе всего тебе по социальному статусу.

— Привет. — Будто сквозь воду доносится его голос.

Он смотрит на меня. И все молчат. А я боюсь отвечать ему, но все равно отвечаю:

— Привет.

Рома стоит прямо возле стола и не двигается. Все замерли, никто не дышит.

— Тебе идут новые очки. — Улыбка прорывается на его лицо.

Ему плохо? Хорошо? Грустно? Он нервничает? Эмоции на лице Ромы меняются с такой скоростью, словно он сам не знает, что чувствует, разговаривая со мной вот так — у всех на виду.

— Госпрограмма. — Смущенно говорю я. — Для лучших студентов.

И больше не могу не улыбаться. Мы улыбаемся друг другу, как двое сумасшедших. Я думала, что будет странно, непривычно, страшно говорить перед толпой людей, но теперь понимаю — нас двое. Есть мы, и больше никого. И так будет всегда.

— Можно я присяду? — Рома кусает губы.

Я смотрю в его глаза и вижу, как небо сине-зелеными клочками валится к моим ногам и вспыхивает радугой.

— Нужно. — Отвечаю я.

И моя рука сама указывает на стоящий рядом стул.

Рома садится и смотрит на меня.

Слышали, с каким звуком схлопываются два магнита, оказавшиеся рядом? Вот сейчас происходит то же самое. Нас тянет друг к другу. Невозможно находиться рядом и не касаться. Видеть, ощущать, слышать друг друга и не слиться в объятиях. Нас тянет почти непреодолимо, а в воздухе гулко трещит электричество.

— Ты смотрела мое видео? — Рома делает глубокий вдох и замирает в ожидании ответа.

Слышатся странные звуки. Кто-то прокашливается, кто-то ерзает на стуле. Все присутствующие нервничают и ждут. А я пытаюсь отделить стук своего сердца от этих шорохов и вздохов, но вместо этого слышу, как бьется его сердце. Оно толкается в его груди все громче и громче. Слушаю его, и постепенно приходит понимание: мое сердце тоже бьется только для него.

— Эй, чувак, ну, правда! — Не выдерживает кто-то за моей спиной. — Все уже видели твое видео, что за глупый вопрос!

— Поцелуй ее! — Подначивает еще один.

— Ты что-нибудь решила? — Словно не слыша их, спрашивает Рома меня.

Я смотрю в его глаза и вижу себя. Там я еще красивее, чем на самом деле. В них я всегда могу быть самой собой. Потому что меня любят. И это потрясающе…

— Да. — Вижу в его лице едва уловимое сомнение, и вся моя безумная радость вываливается наружу: — Да, я тоже люблю тебя. И хочу попробовать еще раз.