хозяина груза, — успокоил меня Вилл, — фирмы «Zепtга1е Moskau», или «ZMO».

Услышав знакомое слово, я насторожился:

— Ты сказал «Moskau»?

Тот, меня успокоил:

— Германская фирма, зарегистрированная в Москве.

— Ах, вот как… Тогда всё понятно.

Трое суток задержки пошли мне на пользу: прикупил небольшую разорившуюся ювелирную мастерскую — во время Великой войны мелкосерийно изготавливающую военную оптику.

Кто будет на ней работать?

Зэка Модест Модестович Фаворский, известный в вполне определённой среде по прозвищу «Филин», прежде на воле — «фармазон», «маклёр» или «малявщик» (так я и не понял — как на воровском жаргоне правильно называется профессия подделывателя документов), а ныне — писарь в администрации Ульяновского исправительно-трудового лагеря, обладал красивым почерком и умением подделывать документы.

Но не только!

Свою трудовую карьеру он начинал с вполне законной и мало того — весьма уважаемой профессии ювелира. Лишь потом, в связи с некими жизненными обстоятельствами — «кривая» вывела его на сколькую криминальную дорожку. Однако, через полгода у него «звонок» и он уже пару раз он мне жаловался, что в Ульяновске нет ювелирной мастерской, а то бы он у нас остался…

Ну, а что?

Вполне ещё бодро-шебуршной старикан!

А занимаясь любимым делом — ещё как минимум лет десять-пятнадцать протянет, подготовив за это время себе смену из ульяновской молодёжи.

Но всё равно, через вновьобразованную Гамбургскую фирму «Gebraucht», решил подыскать парочку немцев умеющих работать с ювелиркой и оптикой ему в подмогу.

Сперва, нехай тупо шлифуют линзы для очков, а там видно будет.

* * *

Все остававшиеся сомнения рассеялись как утренний туман к полудню, когда увидел на пирсе несколько десятков ящиков с надписью «Mechanische Ersatzteile für Autos» и, его сопровождающих — старательно скрывающих вбитую на уровне инстинкта строевую выправку.

На моих глазах, происходило тайное сотрудничество между немецким Рейхсвером и Красной Армией, так сказать — в режиме «он-лайн».

Ну, что делать?

А что тут сделаешь!

Только и оставалось, как сердито крикнуть «грузчикам», когда ящики с «деталями машин», стали перемещаться в трюм:

— Осторожно майнуйте — зверюшек моих не подавите!

Недоумённо таращаться, не понимая.

— Вилли! Переведи им: за своих нутрий, я им ещё в этом году — Сталинград и Курскую битву устрою!

Однако, тот и сам не понимал, а переводчик куда-то отлучился:

— Ich verstehe nicht was du gesagt hast?

— Тьфы ты, нерусь…

Ищу глазами толмача, но тот вместе с секретарём, уже сам бежит с слегка выкаченными глазищами и что-то на языке Шиллера трёт по ушам Председателю «Межрабпома». Тот, засуетившись, через него же передаёт:

— Извини, Серафим — срочно вызывают к телефону.

— Иди, чего уж там.

Взял своих троих телохранителей и сам полез в трюм, следить за сохранностью своего хабара.

Когда вдоволь перелаявшись с ряженными офицерами Рейхсвера — норовившими втиснуть свои ящики между моими «Мак-Будьдогами», вылез обратно, ещё новость. Уже сам Вильгельм Мюнценберг, после телефонного разговора…

С Советским консульством в Гамбурге!

Просит задержать отправку:

— … Товарищи просили отсрочки отплытия судна.

— Зачем?

— Хотят с нашим пароходом переправить вещевые посылки от эмигрантов их родственникам в Советский Союз.

Знакомая история!

Такие посылки с вещами (а также денежные переводы в валюте), советскими властями в 20-е годы — не только не запрещались, но и всемерно поощрялись.

В принципе и, я не против — но есть один вопрос:

— Сколь много посылок? Это «корыто», часом не утонет прямо у причальной стенки?

— Говорят, что один стандартный ящик.

— Всего-то? И, стоило такую бучу поднимать⁈ Ладно, фиг с ним… Надолго?

— Обещают, что не более чем на сутки.

Самый главный вопрос и я даже знаю на него ответ:

— За чей счёт?

Помявшись, тот промямлил:

— Просили, чтоб в знак солидарности…

Усмехаюсь:

— Понятно. Ну, раз надо — так надо!

Саму погрузку деревянного ящика с «вещевыми посылками» от эмигрантов, я проспал — это событие происходило глухой глубокой ночью, аки татьба. Но на следующее утро, когда наше «корыто» под именем какого-то католического святого — разведя пары наконец-то дав прощальный гудок отчалило от причальной стенки, увидев возле леера две коминтерновские морды типично чухонско-прибалтийского вида, позёвывая подумал:

«А мешочек то с гипсом, оказывается — я прихватил вовсе не зря…».

Ну а лишний тазик, думаю — на борту найдётся.

Поискав глазами Фрица, подзываю его, и:

— Надо устроить пару ссор между этими прибалтами и теми вашими ряженными, желательно с мордобитием… Сможешь с камрадами? За дополнительное денежное вознаграждение, разумеется.

У эстонцев и латышей в те времена, были довольно-таки сложные взаимоотношения с «тевтонами» — когда-то бывшими их господами. Совсем недавно, немецкие добровольцы из так называемых «Фрайкоров» — помогли молодым прибалтийским демократиям отстоять не так давно обретённую незалежность от наступающих красных полчищ. Когда же опасность миновала и, с Советской Россией был заключён Тартутский мир, «помощников» самих — мощным пинком вышибли из Прибалтики, разгромив в многодневной ожесточённой битве у городка Вендена.

Кроме этого, власти не так давно созданных прибалтийских государств, совершенно по-большевистски — конфисковали землю некоренных представителей, в большинстве своём тех же немцев — в пользу чистокровных литовцев, эстонцев и латышей, а бывшим владельцам показали на дверь.

Про сталинские депортации народов, всем известно…

А кто слышал про демократические депортации прибалтийских немцев?

Мда… В ЕГЭ, про это не спрашивают.

Тот искоса, изрядно неприязненно смотря на коминтерновцев:

— Мы с парнями сделаем это ради удовольствия. Но нужно много Schnaps.

— Ты знаешь, где взять пойло в открытом море, Фриц?

— На борту есть контрабандная водка, Herr Chef.

Достав портмоне, из него «пресс» и отстёгивая Фрицу бабки на шнапс:

— Без проблем. Только, смотри, чтоб на вас даже не подумали!

— Не в первый раз, Herr Chef! Мы есть… Как это по-русски?

— «Профи»? В смысле — профессионалы?

— О, да! Wir sind Profis!

* * *

[1] В зависимости от года модернизации, индекс мортиры и тягача может меняться от «М.11» до «М.16».

[2]Безтопочные паровозы не имели топки. Их заправляли кипятком и паром под большим давлением. Согласно закону физики при повышении давления повышается и температура кипения воды. По мере расхода пара при работе паровоза давление в котле падало, вместе с ним падала и температура кипения воды и вода продолжала кипеть, вырабатывая пар. То есть вместо угля кипение поддерживало падение давления в котле. Отработанный пар поступал в конденсатор (радиатор), где превращался в воду.Т. е. эти паровозы не