Семья и вещи сговорились против него, в собственной квартире он стал чужим. А хуже всего было то, что когда он возвращался из канцелярии, в доме все стихало. Жена заботилась, чтобы его покой ничем не нарушался. Девушка с Кашперских гор осторожно переставляла посуду; жена ходила на цыпочках; гимназист забивался с книгой в угол, чтобы не мозолить отцу глаза; Маня, укротив свою непоседливость, тихо, с добродетельным видом вырезала ножницами бумажных куколок.

Как и большинство людей, бухгалтер с нетерпением ожидал утреннюю почту. Когда у двери зазвонил почтальон, он поспешил открыть ему в надежде, что как раз сегодня наконец-то придет то освежающее послание, которое изменит всю его жизнь, почтальон роется в сумке, и бухгалтер чувствует, что сердце его сладко замирает. Быть может, бодрый и всегда веселый посланец выловит письмецо, которое возвестит о невиданном счастье. Но все было как обычно. Почтальон сунул ему две бумажки, одна из которых вопрошала, запасся ли он на зиму углем, в другой некий парикмахер извещал об открытии заведения для мужчин и дам и выражал надежду, что общество одарит его своей приязнью. Третьим посланием была серая повестка из налогового управления; его приглашали явиться для опроса. Скомкав две никому не нужные бумажки, Михелуп яростно хлопнул дверью. Повестку положил в нагрудный карман, в бумажник, и несколько дней раздумывал: что нужно от него налоговому управлению? У него с налогами все в порядке: каждый месяц с жалованья снимается определенный процент в пользу государственной казны, посторонних заработков у него нет.

«Что еще они от меня хотят? Оставьте меня, наконец, в покое! Разве нет у меня других забот? Не пойду. Не о чем мне с вами разговаривать…»

И все же в назначенный день и час он явился в налоговое управление. Пришлось долго ждать в узенькой приемной, полной людей с испуганными и удрученными лицами, какие бывают у пациентов перед кабинетом зубного врача.

Михелуп разглядывал эти лица: не найдется ли среди них хоть одно, с которым он мог бы поделиться своими невзгодами. Но все были погружены в собственные заботы, и сразу было видно, что до чужих забот никому нет дела. Он попытался завязать разговор, но натолкнулся на хмурое молчание. Прежде, когда Михелуп ступал на почву какого-либо учреждения, его голова наполнялась свежей мыслью, а в груди начинало биться воинственное сердце. На этот раз мысли его помутились, и он почувствовал, как почва заколебалась под ногами.

Наконец его вызвали. Бухгалтер оказался лицом к лицу с еще довольно молодым чиновником — его жесткие волосы были коротко подстрижены, круглые щеки излучали самоуверенность. Бухгалтер не обнаружил в этом лице ничего обнадеживающего.

Чиновник заглянул в бумагу, потом впился глазами в лоб бухгалтера. Спросил, правда ли, что Михелуп владеет мотоциклом.

Бухгалтер допустил, что, очевидно, так оно и есть.

Чиновник повысил голос. А разве Михелупу не известно, что моторизованные транспортные средства облагаются налогом?

Бухгалтер ответил, что он об этом как-то не подумал.

— Странно, — заметил чиновник, — но ведь параграф 11 закона от 14 июля 1927 года (статья 116 Свода законов и распоряжений), измененный и дополненный статьей VII, параграфа 1 закона от 6 мая 1931 года (статья 76 Свода законов и распоряжений) однозначно говорит о такой обязанности граждан.

Михелуп ответил, что об этом законе не имел понятия.

— Так любой скажет, — заметил чиновник.

— Я говорю правду, — недовольно возразил бухгалтер, — можете мне поверить…

— В налоговом управлении никто не говорит правду, — победоносно перебил его чиновник. — До чего бы мы дошли, если бы верили клиентам!

Михелуп пал духом и спросил чиновника, сколько он должен платить.

— Размеры налогов на отечественные марки моторизованных транспортных средств приведены в указанном законе, — сказал чиновник с таким тщеславным выражением лица, точно он сам изобрел этот закон.

По привычке бухгалтер стал монотонно бормотать, прося чиновника снизойти к его бедности, доказывая, что новые налоги означали бы для него полное разорение. Он бормотал и бормотал, слова, булькая, выскальзывали из его рта, но чиновник окаменел и с презрительной усмешкой постукивая карандашом по столу, терпеливо ждал, когда это бульканье прекратится.

Михелуп сник и умолк.

Воспользовавшись этим моментом, чиновник авторитетно заявил:

— Я бы мог выписать вам штраф за то, что вы не сообщили о приобретении моторизованного транспортного средства, но не сделаю этого. Надеюсь, вы исправите свою ошибку.

Вдруг в мозгу бухгалтера сверкнула идея, и он ухватился за нее.

— Позвольте, прошу прощения, но почему я должен платить налог за мотоцикл, когда я им не пользуюсь?

Пораженный чиновник вопросительно заглянул ему в глаза.

— Вы хотите сказать, — начал он, — что ваше моторизованное средство не эксплуатируется?

— Да. Именно так. Не эксплуатируется.

— Вы хотите сказать, — продолжал чиновник, — что не используете моторизованное транспортное средство для езды, поскольку оно к езде не пригодно?

— Этого я сказать не хотел, — возразил бухгалтер. — Мой мотоцикл к езде пригоден.

Чиновник самолюбиво усмехнулся, точно говоря: «Вот я тебя и поймал». Михелупу эта усмешка совсем не понравилась.

— Извольте мне ответить, — продолжал допрашивать чиновник, — что же вы делаете со своим моторизованным транспортным средством, если на нем не ездите?

Михелуп смутился. Что ему сказать?..

— Быстро, у меня нет лишнего времени, — рассердился чиновник.

— Да так… — бормотал бухгалтер. — Оно у меня дома…

— Где дома? — пожелал знать чиновник.

— В прихожей…

— В прихожей?! В прихожей! — воскликнул чиновник. — Оно у него в прихожей! — Чиновник был вне себя от восторга. — В прихожей! Оно у него в прихожей!

— Да, в прихожей, — подтвердил бухгалтер, — можете сами, когда угодно, убедиться. Хотелось бы мне знать, что тут смешного?..

— В прихожей! — уже кричал чиновник. — Моторизованное транспортное средство у него в прихожей! Ну и ну… — Он сотрясался от хохота, а потом, успокоившись, начал заново: И что же вы делаете с мотоциклом… в прихожей… смею поинтересоваться? Любуетесь им, да?

— Любуюсь, — выдавил из себя бухгалтер.

— Он любуется! Он любуется мотоциклом в прихожей! Ха-ха! Другой приобретает моторизованное транспортное средство, чтобы на нем ездить, а он любуется… Зачем вы купили мотоцикл, коли на нем не ездите? Не соизволите ли нам объяснить?

— Подвернулась выгодная покупка, — пытался растолковать Михелуп, — вот я и купил…

— И поставили в прихожей! — добавил чиновник.

Он погладил подбородок и нагло взглянул на бухгалтера.