командованию армии, победно действовавшей против Фридриха II. 23 декабря Елизавета Петровна исповедалась и причастилась, через несколько часов изъявила желание собороваться. Следующий день начался перезвоном колоколов над столицей – пришел светлый праздник Рождества Христова. Растрелли торопливо достраивал ныне существующий Зимний дворец, но переехать в него императрица не успела. Необходимые для завершения здания 38 тысяч серебряных рублей она распорядилась отдать погорельцам.

Приемная государыни была переполнена. Самые близкие, включая наследника и его жену, находились у изголовья больной. Императрица простилась с родными, придворными. Практически до самого конца Елизавета, глядя на духовника, повторяла за ним слова молитвы. К вечеру началась агония, государыня потеряла сознание. Ночью старейший член Сената, фельдмаршал Н.Ю. Трубецкой, официально сообщил о смерти «дщери Петровой». Долгое и блестящее царствование завершилось.

Л.К. Пфандцельт. Коронационный портрет императора Петра III. 1762 г.

Ей, единственной из Романовых, довелось умереть в Двунадесятый церковный праздник, что по народному поверью случается лишь с достойными людьми. Холодный ветер врывался в широко распахнутые окна опочивальни, где у тела хлопотало духовенство и приближенные, совершая облачение его в последний путь. Лицо императрицы не требовало косметики и грима: как и при жизни, на нем запечатлелись доброта и спокойствие. По образной характеристике В.О. Ключевского (1937), Елизавета Петровна была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня, которую многие бранили при жизни, но все искренне оплакали после смерти.

25 января 1762 года состоялось торжественное погребение. День выдался морозный, но туманный. Вдоль всего пути, по набережной Невы и по проложенным мосткам на льду стояли войска. Стволы ружей солдаты держали «на погребение», стволами книзу, заунывно звучали трубы и флейты, раскатисто били дробь барабаны. Новый государь Петр III, по отзывам современников, вел себя «недостойно»: идя за гробом, он то еле плелся, отставая от колесницы, то вдруг «кидался бежать с прыжками и смехом». Растерянные камергеры и пажи еле успевали нести за ним концы траурной мантии.

* * *

Карл Ульрих (1728–1762) был сыном герцога Фридриха Гольштейн-Готторпского и царевны Анны, старшей дочери Петра Великого. Официальный документ-депеша, направленная гольштейнским министром Г.Ф. Бассевичем в Петербург о первенце, появившемся в герцогской семье: «Он родился между 12 и 1 ч. 21 февраля (10 февраля по старому стилю) 1728 года здоровым, крепким. Его решено назвать Карл Петер» (РНБ, ф.73, № 84, л.1). Как видим, документ противоречит сведениям ряда историков о хилом и слабом сыне Анны Петровны. Рождение юного герцога в Киле отмечалось торжественно. Праздник вышел на улицы. Едва оправившаяся от родов Анна Петровна встала с постели, подошла к окну, открыла его, любуясь на праздничный фейерверк. В теплую комнату ворвался порыв сырого холодного ветра. Захлопотавшим фрейлинам, пытавшимся закрыть окно спальни в опасении простуды, герцогиня сказала: «Мы, русские, не так изнежены, как вы, и не знаем ничего подобного» (Штелин Я.Я., 1866). Бравада дорого обошлась молодой хрупкой женщине: Анна Петровна сильно простудилась и 4 мая 1728 г. скончалась от «горячки». По другим данным (Тимирязев В., 1903), смерть наступила от скоротечной чахотки. Безутешный супруг учредил в честь умершей жены гольштейнский орден Святой Анны, впоследствии введенный и в России. Тело покойной было забальзамировано и отправлено в Петербург на том же корабле, на котором она прибыла в Киль. Погребение состоялось в Петропавловском соборе[73] 12 ноября 1728 года.

В лице будущего русского императора произошло посмертное примирение двух врагов, так как этот принц был одновременно внуком Петра I и короля Карла XII. В детстве владельца Голштинского герцогства готовили в наследники Стокгольмского престола, поэтому он отлично знал шведский язык, лютеранский катехизис, латинскую грамматику, математику.

Карл рос болезненным ребенком. Методы воспитания были суровыми. Образование будущий император получал под руководством гофмаршала О.Ф. Брюммера, который подвергал мальчика вредным для здоровья наказаниям. В результате принц стал «раздражителен, вздорен, упрям» (Ключевский В.О., 1990). Когда мальчику исполнилось 10 лет, ему был присвоен чин секунд-лейтенанта, что произвело на принца огромное впечатление: любовь к военным занятиям стала как бы второй натурой и преобладала у Петра над всем остальным. В 1739 году отец умер, и регентом осиротевшего мальчика в Киле стал его двоюродный дядя Адольф Фридрих (1710–1771), епископ Любекский, будущий король Швеции. Опекун в воспитание Петра не вмешивался, и оно шло по ранее заведенному порядку. Как видно из донесения гофмаршала О. Брюммера, представленного 26 апреля 1740 года регенту, маленького герцога учили истории, письму и счету, французскому и латинскому языкам, танцам, фехтованию. Беда заключалась в том, что Брюммер, невежественный швед, не гнушаясь ругани и рукоприкладства, всячески унижал своего подопечного. Например, привязывал мальчика к столу или одевал ему на шею картинку с изображением осла. По словам видевшего все это учителя французского языка Мильда, Брюммер «подходил для дрессировки лошадей, но не для воспитания принца». Позднее, находясь в Петербурге, Петр вспоминал «о жестоком обхождении с ним его начальников», которые в наказание часто ставили его коленями на горох, от чего ноги «краснели и распухали» (Штелин Я.Я., 1866).

Интересно, хотя и не бесспорно, суждение о Петре Федоровиче П.И. Ковалевского (1995), известного психиатра XIX века: «…На всякий род… природою отпускается известная сумма нервной жизненной энергии, в качестве духовных и телесных проявлений, которая затем, более или менее равномерно, распределяется между членами этой семьи. Если по какой-либо случайности одному из членов семьи природою дано будет немного и явится в ней гений, то остальные… будут проявлять некоторый «недочет»… У Петра III дед был по отцу великий военный гений (Карл XII), по матери – мировой государственный гений (Петр I). Диво ли, что на долю Петра III осталось слишком мало из семейной сокровищницы дарований!». Рано став круглым сиротой, юный принц был затребован в 1742 году своей теткой Елизаветой Петровной в Россию и провозглашен наследником престола под именем Петра Федоровича.

По данным Я.Я. Штелина (1866), осенью 1743 года Петр перенес febris continua lenta (тяжело протекавшую длительную лихорадку). Усилия голштинского лейб-медика, статского советника Струве, приехавшего с юношей из Киля, были тщетны. Встревоженная Елизавета Петровна распорядилась о передаче больного своим врачам Бургаве, Санхецу и Гюйону. Вскоре наступило выздоровление. Весной 1744 года Великий князь перенес плеврит («с колотьем в боку»), а осенью, ослабленный путешествиями из Москвы в Киев и обратно, трижды болел – сначала «расстройством желудка», потом, в ноябре, корью, а в следующем месяце на пути из старой столицы в Петербург захворал оспой. Некоторые симптомы – «гнойная короста», небольшая лихорадка, относительно недолгое течение заболевания, а также сам факт выздоровления, – позволяют думать, что это была