спокойной европейской столицы», каковой доселе считалась Вена. Зрелище удручающее! А когда силы правопорядка наконец оцепили центр города, нападавшие исчезли, как призраки. Кто они были, сколько их было – неведомо до сих пор. Установили личность лишь одного – исламиста, выходца из Македонии. Полиция Вены констатировала, что «нападавших могло быть несколько», а австрийский министр внутренних дел Карл Нехаммер заявил: «Мы подверглись явной террористической атаке». Но это была не просто террористическая атака, а психическая атака, призванная посеять панику среди жителей и гостей Вены и показать всем беспомощность австрийской полиции. Террористам это сполна удалось.

Комментируя все эти теракты и реакцию на них в Европе, президент Турции Эрдоган заявил: «Мы переживаем период, когда ненависть к исламу и мусульманам, неуважение к Пророку, особенно среди правителей Европы, распространяется, как рак. <…> Враги ислама и Турции, которые под видом свободы сеют ненависть и вражду, сами утонут в этом болоте. Это признак возврата Европы к эпохе варваров. Вы – убийцы, убийцы после всего этого! Они хотят вновь начать крестовый поход на ислам»[205].

Как исламский мир ответил на крестовые походы, мы знаем. То же будет и ныне, только местом сражений станет не древняя Палестина, Ливан и Сирия, а нынешняя Европа, где нарастает цивилизационный конфликт радикального исламизма (и исламского мира в целом) и постмодернистского евролиберализма, к которому на вторых ролях примыкает традиционный европейский национализм. Линия фронта проходит между поднимающейся тысячелетней религией и современной радикально-секулярной Европой. Обе силы пассионарны, уперты и идут к лобовому столкновению. Пока исламисты в меньшинстве. Они наносят кинжальные удары, а потом отступают, обороняясь на информационном фронте. Но через 20–25 лет, когда процент мусульманской и африканской молодежи в европейских странах приблизится к половине, исламисты перейдут в наступление, и тогда настанет европейский Армагеддон. И победит в этой схватке тот, у кого будет больше сил – молодых, физически крепких, безжалостных мужчин, готовых убивать. И здесь «многополым» и «бесполым», но бесплодным европейским либералам не сдюжить, даже в альянсе с националистами и фашистами, которым перебили хребет в XX веке. А запуганное большинство обывателей будет наблюдать за схваткой и покорно примет сторону победителя.

Заключение

Подведем итоги и сделаем выводы

Исламская религия, зародившись на Аравийском полуострове в первой трети VII века н. э., прошла многовековой путь эволюции и трансформаций. Вследствие «пассионарного взрыва» в первые века своего существования ислам силой оружия распространился на просторах Евразии, где возникла могучая исламская сверхдержава (халифат), которая в цивилизационном плане превосходила христианскую цивилизацию, формировавшуюся тогда в Европе. Исламские государства переняли и сохранили многие достижения великой античной цивилизации, отвергнутые христианской Европой, прежде всего в сфере философии, медицины, естественных наук и быта. Исламская цивилизация смогла выстоять и победить в религиозных войнах (крестовые походы), которые навязал мусульманам католический мир в лице римских первосвященников и государей. Однако затем эта цивилизация пришла в упадок. Хотя самое могущественное тогда мусульманское государство – Османская империя – завоевала Ближний Восток и Аравийский полуостров, захватила Причерноморье и Балканы, уничтожила Византию и вторглась в центр Европы, с XV века ислам как религия и исламский мир вступили в длительную эпоху застоя, в то время как их исторический соперник, государства Западной и Южной Европы, стал быстро развиваться, оттеснив исламские страны на обочину исторического процесса.

В состоянии «провинциальной спячки» исламский мир пребывал до начала XX века, когда его «разбудили» два глобальных события: Первая мировая война, следствием которой стали развал Османской империи и геополитический передел мира, и Великая Октябрьская социалистическая революция в России, открывшая человечеству альтернативный путь развития. Под влиянием этих событий и вызванных ими процессов в исламском мире началось внутренне брожение и поиски собственного исторического пути. По примеру созданного большевиками «пролетарского братства» в недрах ислама зародился свой интернационал – «Братья-мусульмане», чьи создатели и идеологи призвали возродить мусульманский мир на основе «истинного ислама», который со временем был извращен как погрязшими в грехах и роскоши власть имущими, так и простыми людьми в быту. Хотя деятельность творцов мирового коммунизма и мусульманского «братства» покоилась на разной идейной и социальной почве, их объединяло стремление к социальной справедливости, отчетливо выраженное в коммунистической доктрине и постулатах ислама. Большевики решили воспользоваться этим, чтобы привлечь на свою сторону широкие массы мусульман. С наскока это сделать не удалось. Но по мере роста мощи и влияния советской державы, особенно после победы СССР во Второй мировой войне и великих достижений в освоении космоса, мусульманский мир повернулся лицом к Москве.

Советская социально-экономическая модель представлялась привлекательной и перспективной молодым лидерам мусульманских стран, пришедшим к власти в результате военных переворотов, и они решили ее внедрить с учетом местной специфики. В Египте, Сирии, Ираке, Алжире, Ливии, Йемене и других странах началось строительство «социализма с исламским лицом». Процесс начался в конце 1950‑х годов, но силу набрал в последующие двадцать лет, принеся впечатляющий результат. «Прививка» социализма на исламскую почву резко повысила уровень жизни и благосостояния широких народных масс, особенно в сфере социального обеспечения, образования и здравоохранения. И хотя в середине 1970‑х годов лидеры Египта и других арабских стран сменили внешнеполитический вектор с Советского Союза на США, а с ним и социально-экономическую модель, арабский социализм пережил СССР и приказал долго жить уже в наши дни – вследствие объявленной Западом политики «демократизации» мусульманских стран методом «гуманитарных интервенций» и «цветных революций».

Первопричиной социального взрыва, породившего в 2010 году «арабскую весну», были закостенелые диктаторские режимы, установившиеся 30–40 лет назад, которые узурпировали национальные богатства и их распределение, закупорили социальные лифты и умертвили общественно-политическую жизнь, весьма бурную в арабском мире в середине XX века. Недовольная своим положением молодежь, направляемая исламскими проповедниками и иностранными «друзьями», а также отлученная от «кормушки» часть правящих элит взбунтовались против «забронзовевших» диктаторов и при военной поддержке Запада смели их, хотя не всех. Но эти революции не принесли людям счастья, а привели к тому, что некогда стабильные и процветавшие страны Северной Африки и Ближнего Востока погрузились в пучину хаоса, террора и войн. Они породили кризис беженцев, который стал угрожать безопасности и благополучию европейских государств, благословивших «арабскую весну». Эти события окончательно похоронили арабский социалистический эксперимент. Но когда-нибудь «исламский социализм» может возродиться в новых формах, потому что идея социальной справедливости, идущая от Корана и заветов Пророка, глубоко укоренена в мусульманском мире. Эта модель может стать альтернативой шариатской модели, которая стучится в двери исламских стран. Нужны лишь соответствующие условия и общественно-политический запрос.

Куда менее удачной оказалась «прививка»