– И не только родителям. Вообще никому, – с нервным смешком уточняет она и озабоченно умолкает. Кажется, ее охватывает паника. Наверное, Иден думает о том же, о чем и я.

Ободряюще сжимаю ее ладонь и, взглянув в испуганные глаза, искренне улыбаюсь. Я здесь, с ней. Мы вместе. Мы есть друг у друга.

Двери лифта открываются. Проходим по подъезду и, выйдя на улицу, забираемся на заднее сиденье поджидающего нас такси. Женщину-водителя нисколько не интересует, где мы болтались, почему одежда у нас провоняла алкоголем, а Иден босая. Кажется, таксистка сама мучается от похмелья: она то и дело сворачивает не туда, продлевая путь к нашему дому. Всю дорогу держу Иден за руку и большим пальцем поглаживаю тыльную сторону ее ладони. Конечно, родители будут рвать и метать, но эта ночь того стоила.

И вот мы на месте. Какое-то время в нерешительности топчемся под дверью, морально готовясь к предстоящей головомойке.

– Иден, а под каким предлогом ты вчера улизнула из дома?

– Сказала, что иду в кино, – признается она.

Да ладно? Несмотря на все свое беспокойство, не могу сдержать смех.

– В кино? Не могла придумать что-нибудь поинтереснее?

Иден обиженно поджимает губы и щурится. Люблю, когда она так делает!

– Сам-то ты что наврал?

– Да ничего. Просто ушел, пока никто не видит, и все.

– Почему-то меня это не удивляет.

Собравшись с духом, мы наконец переступаем порог дома.

Мама сидит на диване и тщательно изучает какие-то документы. Джейми смотрит детскую передачу, положив сломанную руку на подушку. Гнетущую тишину нарушает лишь бормотание телевизора. Робко заходим в гостиную. Джейми сердито оборачивается на нас.

Сначала мне кажется, что мама нас не заметила, но тут она, не отрываясь от бумаг, подает голос:

– Дейв, они дома!

В ее интонации клокочет негодование. Мгновение спустя в гостиную врывается Дейв, одетый в какие-то задрипанные треники. Подскочив к нам, он гневно рявкает:

– Ну, что скажете в свое оправдание?

– Фильм всем понравился… – начинает было Иден.

Жестом останавливаю ее. Разумеется, никто не поверит, что мы были в кино. И вообще, Иден не умеет лгать.

Дейв, поиграв желваками, грозно упирает руки в бока.

– Сдается мне, вы оба были на пляжной вечеринке.

Мама поднимает взгляд от бумаг. Я молчу. Не стоит отпираться. Всем известно, что ночью на пляже была вечеринка. Мама с Дейвом легко сложили два и два.

Неожиданно Иден заходится рыданиями. С изумлением оборачиваюсь к ней.

– Подруги потащили меня туда после кино, – сквозь плач выговаривает Иден. Я уже достаточно ее изучил и вижу, что все это – чистое притворство. И чего она добивается? Неужели надеется, что ее еще и пожалеют? Так усердно выжимает из себя слезы. – Я понятия не имела, куда они меня ведут!

Господи, она никудышная актриса. Мне за нее даже стыдно. Вздыхаю и, чтобы не дать Иден еще больше усугубить положение, с самым беззаботным видом вклиниваюсь:

– А я пошел, потому что захотел. – Пожимаю плечами и язвительно прищуриваюсь. По привычке в разговоре с Дейвом прикидываюсь крутым парнем. – И что вы мне сделаете? Посадите под гребаный домашний арест еще лет на пять?

Дейв испепеляет меня взглядом, раздувая ноздри. Иден трагически всхлипывает. Мама молча наблюдает за нами. Она тоже сердится, но, похоже, предпочитает, чтобы с нами разбирался Дейв. Наверное, мама посчитала, что на этой неделе и так много меня отчитывала.

– Где вы шлялись до утра? – не обращая внимания на мой выпад, вопрошает Дейв.

– Мы все завалились к Дину, – выпаливаю я прежде, чем Иден успевает открыть рот. В отличие от нее я хотя бы вру правдоподобно. – Да что вы так нервничаете? Лето на дворе!

– Ах, вот оно в чем дело! – паясничает Дейв. – Я и забыл, что сейчас лето, а значит, вы можете творить все, что вздумается! Покорнейше прошу меня извинить.

Джейми тихо фыркает. Дейв вздыхает и, покачав головой, сурово хмурится.

– Иден, ты уже не в первый раз не ночуешь дома.

– Мы просто были в гостях, – невинно бормочет Иден.

– Не в этом дело! – орет Дейв.

– А в чем?! – срывается на него Иден.

Дейв не находится с ответом. На лбу у него взбухают вены. Какое-то время он гневно таращится на нее, как рыба, открывая и закрывая рот, а потом снова накидывается на меня:

– С тобой вообще невозможно разговаривать. Марш в свою комнату!

– С удовольствием! – насмешливо хмыкаю я.

Дейв оглядывается на Джейми и жестом просит его выйти. Джейми послушно встает.

Иден с тревогой смотрит на меня. Ободряюще ей улыбаюсь. Все будет хорошо. Если уж она нашла общий язык со мной, то с собственным отцом поладит и подавно. Приобнимаю Джейми, и мы вместе покидаем гостиную.

– Ну что, малыш, как там твое запястье?

– Сломано, – отрезает Джейми, и мы оба смеемся: я в детстве всегда так отвечал на этот вопрос. – Может, хватит пропадать где-то ночами? Мама из-за тебя жутко волнуется. Гадает, жив ты или нет.

Хмурюсь. Я редко задумываюсь о том, что мне и правда только семнадцать, и, когда я исчезаю, мама сходит с ума от тревоги. Пока она держится молодцом, но постоянная нервотрепка может кого угодно преждевременно свести в могилу.

– Да, знаю. – Вздохнув, покаянно улыбаюсь Джейми и сжимаю его плечо.

Я бы хотел стать лучше, не быть источником проблем и беспокойства для семьи.

Мы поднимаемся на второй этаж. Джейми скрывается в своей комнате, громко хлопнув дверью. Значит, даже мой четырнадцатилетний братишка на меня обижен. Что же я наделал?

– Простите меня! – вслух прошу я, но рядом никого нет, и мои извинения повисают в воздухе.

Опустив голову, плетусь к себе и падаю на кровать. Хотя вчера я пил совсем немного, в висках пульсирует боль. Достаю телефон, чтобы проверить звонки и сообщения, однако экран остается темным и безжизненным. Приходится ставить мобильный на зарядку. Снимаю футболку и, небрежно отбросив ее в сторону, иду в ванную. Чувствую себя… виноватым, что ли. Вчера я поступил со всех точек зрения неправильно. Снимаю джинсы и встаю под горячий, обжигающий душ. Утром я уже мылся, но надеюсь, что вода поможет избавиться от этого ощущения. Зажмуриваюсь и прижимаюсь лбом к стене, вдыхая теплый влажный воздух. Пытаюсь собраться с мыслями, но они упорно разбегаются, беспорядочно мечутся в голове. Пора бы мне разобраться в себе. Выпивка и наркотики калечат мне жизнь. Эти часы забвенья, когда я пьян или под кайфом, даются мне слишком дорогой ценой. Деклан Портвуд и его кореши – плохая компания, не стоит с ними общаться. Я хочу больше внимания уделять братьям и радовать маму, а не огорчать ее. Кроме того, я больше не могу изображать любовь к Тиффани. Зачем я вообще трачу на нее время? Конечно, если она на меня настучит, мне не поздоровится, да ничего, переживу. Главное – с Тиффани будет покончено.