Иден тоже пробует отмазаться:

– Но Тайлер мой…

– Сводный брат? – заканчивает за нее Тиффани и, смахнув злые слезы, упирает руки в бока. – Да, я в курсе. Я вот тоже целых полчаса себя убеждала: этого не может быть, они ведь родственники! А потом вспомнила «Бестолковых». Тот фильм, где Шер влюбилась в своего сводного брата. И не делайте из меня дуру!

Вот и все. Тиффани действительно обо всем узнала.

Мы с Иден должны были проявить осторожность и не встречаться, пока я не улажу отношения с Тиффани. Я ее предал. Я эгоист. Но я не собирался так ранить Тиффани, хоть и не люблю ее. Я ведь вижу: в глубине души ей больно и горько. Она уже не сдерживает слез. Хотя сама вот уже три года распоряжается моей жизнью, вовсе не заботясь о моих чувствах. Ей даже плевать, что я больше не хочу быть с ней.

Зато с этого дня между нами все кончено. Тиффани, конечно, не станет со мной встречаться. Я же ей изменил. Не думал, что все так выйдет, ну да что уж теперь. Нам лучше друг без друга. Надеюсь, она и сама это чувствует.

Бледная как смерть, Иден стоит не шевелясь и, не моргая, смотрит на Тиффани. В глазах испуг. Жаль, что я не могу сейчас дотянуться и взять ее за руку, чтобы она поняла: мы вместе, и все будет хорошо.

– Иден, ты ведь крутила роман не с Джейком, да? – после паузы спрашивает Тиффани.

– Да, – шепчет Иден и, потупившись, быстро-быстро хлопает ресницами, чтобы не заплакать.

Не бойся, Иден. Я с тобой.

– Значит, на пирсе с Тайлером тоже была ты, – всхлипывает Тиффани. Впервые вижу ее в таком состоянии. – Ты лгунья!

– Да, лгунья, – дрожащим голосом соглашается Иден. – И сволочь. Худшая в мире подруга.

После такого Тиффани точно меня бросит. Хотя все это можно было предотвратить. Если бы только она не стала меня удерживать насильно! Иден ни в чем не виновата. Мы с Тиффани сами заварили эту кашу – нам ее и расхлебывать. Я не намерен больше терпеть рядом с собой эту девицу. И не отдам Иден ей на растерзание!

– Послушай, Тиффани, – прокашлявшись, громко начинаю я и загораживаю собой Иден. Во мне вскипает гнев. Сейчас Тиффани кажется беспомощной и безутешной, хотя до этого вертела мной, как хотела. Пора дать ей отпор и расставить все точки над «i». – Я потратил на тебя целых три года. Не по собственному желанию, а только потому, что ты меня шантажировала. Надоело! Можешь рассказывать обо мне кому угодно и что угодно. С меня хватит.

Тиффани приоткрывает рот и ошеломленно глядит на меня опухшими от слез глазами, но я уже все решил. Так будет лучше для нас обоих. Ведь нам плохо вместе, мы постоянно причиняем друг другу боль.

– Я ухожу, – добавляю я. – Мне плевать, если ты побежишь в суд или донесешь на меня копам. Сил моих больше нет.

Тиффани, всплеснув руками, подскакивает к Иден.

– Это ты во всем виновата! – вопит она. – Меня не волнует, что вы брат и сестра, хотя это отвратительно! Но ты!.. Ты все испортила!

Иден почему-то вместо того, чтобы бежать от Тиффани без оглядки, наоборот, подходит к ней ближе.

– Тиффани, я не хотела…

Жестом останавливаю ее. Иден не должна извиняться. Она-то убеждала меня, что нам нельзя заводить отношения, пока я не порву с Тиффани. Это я ее не послушал: меня слишком сильно к ней тянуло.

Сурово глядя на Тиффани, с нажимом повторяю:

– Все кончено, детка.

Меня вдруг переполняет облегчение. Как же хорошо! Повернувшись, указываю Тиффани на выход. Больше нам не о чем говорить.

Та с приглушенным стоном хватается за голову.

– Нам нельзя сейчас расставаться!

Это смотрится так нелепо, что даже смешно. Расхохотавшись, уточняю:

– Почему же? Потому что ты теперь не сможешь меня контролировать? И без меня не будешь казаться такой уж крутой?

Тиффани пора смириться с неизбежным. Пусть лучше найдет себе другого парня, который ей действительно понравится.

– Потому что я беременна!

Новость бьет наповал. Сердце замирает, на плечи словно наваливается громадная тяжесть. Мир вокруг исчезает. Перед глазами все расплывается, и я не вижу ничего, кроме рыдающей Тиффани.

– Что? – хрипло выдыхаю я.

Не может быть! Это какое-то недоразумение…

Тиффани, не отводя от меня взгляда и продолжая всхлипывать, медленно направляется к выходу. Она выглядит подавленной и несчастной.

Откуда-то издалека до меня долетает мамин голос:

– Что здесь происходит?

Но слова до меня не доходят. Борясь с накатывающей дурнотой, тупо пялюсь на удаляющуюся Тиффани.

Она уже открывает калитку и вдруг останавливается. Набирает в легкие побольше воздуха и выкрикивает:

– Между прочим, ваш сынок сидит на кокаине! А еще торгует наркотиками!

Это выводит меня из оцепенения. Ко мне возвращаются зрение и слух. Прежде чем Тиффани выходит на улицу, я, вне себя от гнева, успеваю рыкнуть ей вслед:

– Ах ты сука!

– Тайлер! – вновь звучит тот же голос.

Оборачиваюсь. Потрясенные мама с Дейвом стоят в дверях. Мама, белая как мел, прижимает руку к груди.

– Я ведь просто ослышалась, да? Скажи, что это неправда, – умоляюще шепчет она. – Пожалуйста.

Не решаюсь даже взглянуть на них: ни на маму, ни на Дейва, ни на Иден. Мне невыносимо стыдно. Не могу больше врать и изворачиваться. Пора во всем признаться. Честность и искренность – меньшее, что я могу им дать.

– Мне очень жаль, – бормочу я, низко опустив голову и борясь со слезами.

Мама тихо охает, и мое сердце разрывается. Зажмуриваюсь. Почему, ну почему я все время доставляю ей только тревоги и огорчения? Мама уже давно знает, что я покуриваю травку. Конечно, она никогда это не одобряла, но понимала, что марихуана – не конец света. Вот только мама и понятия не имела, что я принимаю кокаин и продаю наркоту. Наверное, это самый ужасный день в моей жизни. Я – худший в мире сын.

Я совершил много ошибок и теперь должен за них ответить. Заставляю себя поднять глаза. Иден с ужасом смотрит на меня, и я едва не сгибаюсь под грузом вины. Быстро перевожу взгляд на маму. Она рыдает у Дейва на груди, а тот обнимает ее и поглаживает по спине, грозно взирая на меня.

– Мам, не плачь, – слабо и жалобно прошу я. – У меня нет зависимости. Просто… ну, от наркотиков мне легче.

Так оно и есть. Кокаин помогает на несколько часов забыться и не вспоминать о том, что со мной делал родной отец.

Мама пытается что-то выговорить сквозь рыдания, но Дейв так крепко прижимает ее к себе, что слов не разобрать. Она совершенно убита горем, и все из-за меня. Я постоянно причиняю ей боль.

– Мам, ну не надо. – Подхожу к ней и дотрагиваюсь до ее плеча, мысленно умоляя посмотреть на меня. Мне так нужно, чтобы она меня выслушала, все поняла и простила!