равно, что его люди завтра лишатся работы, что в конце концов Визард сидит в их доме, разгадывая тайны странной книги из могилы монаха. Ему было все равно. Сейчас он не хотел об этом думать. Он впился в губы Лии, желая не думать обо всем этом и наслаждаться поцелуем, и она простонала, руками ухватившись за его спину.

— Ален, — она прекратила поцелуй, отойдя от него, — мы же перед свадьбой! Ты вообще не должен здесь находиться.

— Ты сама накинулась на меня, — он зашел в ванную комнату, раздеваясь дальше. — Я хочу в душ. Денек, знаешь ли, был не очень, я пришел весь в крови.

Она повернулась к зеркалу, смотря в отражение, как Ален включает воду, и она стекает по его мощному телу. Опустив глаза, Лия приложила руку к своему животу. Ее опять подташнивало. Надо было уже ему сказать о беременности, молчать нет смысла. Он теперь и так не выпустит ее из дома. Но с другой стороны, завтра она еще должна пережить молитвы Германа. Может быть, не тревожить Алена сегодня и не говорить ему? Сказать завтра после того, как они вернутся домой с работы. А может, уже и не вернутся.

Лия снова посмотрела в зеркало и увидела черные глаза, которые пристально за ней наблюдали. Она тут же одернула руку от живота и повернулась к Алену:

— Я думала, ты моешься.

— Так и есть. А что делаешь ты?

Она подала ему полотенце и он обернул бедра, выходя к ней. Остановившись напротив, он внимательно на нее смотрел, ожидая ответ.

— Я беременна.

Она взглянула на него и не увидела удивления на его лице. Ален лишь хитро улыбнулся и прижал девушку к душевой кабинке, запуская свою руку в ее еще влажные волосы:

— Наконец-то я услышал это от тебя.

— Ты знал? — Лия была шокирована его реакцией, — кто сказал тебе? Мери? Мариан?

Она была возмущена, а ему нравилось это. Он слегка улыбнулся, коснулся губами ее виска и прошептал:

— А ты мне хотела сказать, когда ребенку исполнилось бы 18 лет? Я сам догадался. Я слишком хорошо тебя знаю. Изменения в твоем теле, гормональные срывы, постоянная тошнота. Я же не слепой. А еще я сегодня делал тебе узи и сам лично видел… — Он помолчал, подбирая слова, — я его видел, Лия.

Она прижалась к его груди, чувствуя, как слезы затуманивают глаза:

— Я боюсь, Ален.

Он обнял ее, гладя волосы. Он тоже боялся. За нее. В истории вампиров еще не было таких случаев. Но ведь про дитя вампира и оборотня — вамвольфа они тоже не слышали.

— Все будет хорошо, мы справимся. — Ален коснулся ладонями ее лица и заглянул в глаза, — я с тобой. Я буду наблюдать тебя. Я все проконтролирую. Если ты думаешь о таком чудовище, как Марк, то забудь. Ничего хорошего из оборотня получиться не может. А у нас родится замечательный малыш. Чистокровный вампир.

Ален, улыбаясь, пожал плечами:

— Ну что может быть в нем опасного? Шерсть уж точно не вырастет. А клыки… Ну, мы научим его жить в этом мире.

Лия засмеялась и ему стало легче. Он развеял ее страхи, он дал ей оптимизма. Но сам он очень боялся. Ему было страшно за ее жизнь. Он не знал, как пройдет беременность, какими будут роды. Он ничего не знал. А неизвестность всегда пугает.

Ален вышел к Мариану один. Налив два бокала виски, он протянул ему один.

— Ты хочешь напиться, чтобы не помнить как женился?

Ален рассмеялся, что очень удивило Мариана.

— Вампиры не пьянеют, Визард. Я могу выпить за семерых и буду трезв, так что можешь быть спокоен. — Он сел напротив, — мне есть что отпраздновать.

Мариан недовольно посмотрел на него:

— Даже не могу предположить, что можно праздновать в такой грустный момент. Свадьбу только. Но после Вольфа, даже она померкла в моих глазах.

— Я буду отцом, Визард, — он чокнулся с ним и глотнул из бокала, — Ален Дандевиль — отец. Звучит странно. Но приятно. И страшно.

Он потупил взгляд, вспомнив свои опасения.

— Вот, — Мариан ткнул пальцем в книгу, — в ней написано про это. Только королевские вампиры могут рожать. Королевские, но только с избранными.

Ален посмотрел в книгу, как будто что-то понимая:

— Оу, я избранный? Как так? Когда я им стал?

— Когда она выбрала тебя.

— Как мило. И что пишут про ребенка. Какой он будет? С руками и ногами надеюсь?

Мариан кивнул:

— Бенедек знал все. Ему рассказал об этом сам Цепеш. Монах должен был охранять его дочь, пока не подготовит приемника, то есть меня. Я должен передать ее избранному, совершив Диаблери. — Мариан взгрустнул. — Передам ее тебе, Ален Дандевиль. Береги ее. Она была для меня семьей, моей сестрой. Моей жизнью. Она самое дорогое, что у меня есть.

Ален встал и положил руку ему на плечо:

— Я сделаю все и даже больше, чтобы она была счастлива. Ты это знаешь. Теперь она — моя семья. Но ты, Визард, тоже, черт, стал моей семьей за последнее время.

Мариан улыбнулся, кивая:

— Да, да. Даже не мог предположить такое раньше. Но кровь мою ты пить не стал.

Ален рассмеялся:

— Прости, не смог себя пересилить.

Они замолчали, каждый задумался о своем. Для Мариана жизнь уже изменилась и изменится в корне после ритуала Диаблери — он начнет стареть. Он станет жить нормальной человеческой жизнью, создаст свою семью, жену и детей. И умрет. Счастливый и одновременно свободный. Вот только жаль, что он не сможет наблюдать, как будет расти их ребенок, в кого он превратится, как будет складываться его будущее? Встретит ли Лия своего отца за свою бесконечную жизнь? Простит ли она его? Будет ли он рад своему внуку? Ведь в крови у ребенка будет течь королевская кровь.

Ален прервал его размышления:

— Я хочу увезти Лию отсюда.

Мариан удивленно на него посмотрел. Вот и все. Так они и расстанутся с Лией после века скитаний.

— Куда? Во Францию?

Ален кивнул:

— Она должна родить не здесь. Увезу ее подальше отсюда. Конечно, правильнее было бы ей родить в Румынии — на родине вампиров, на ее родине. Но это слишком опасно. Сейчас Румыния уже не та что была раньше. — Он помолчал, обдумывая свои слова и продолжил, — мы поедем во Францию на родину моего отца.

Ален посмотрел в глаза Мариану, потом на лестницу и прошептал:

— Пообещай мне кое-что, Визард.

Мариан напрягся. О чем Ален Дандевиль мог его просить? И кивнув, внимательно посмотрел на него.

Ален