Вот и все, мы сделали, что могли, теперь оставалось только молить вечные алмазы о чуде. И я взывала к ним изо всех сил.

Оборот затягивался, пока искры не выжгли последнюю черную жилку. Только после этого Ран облегченно зарычал, его тело покрылось чешуей, а из пальцев вылезли когти. Тело раздалось, стало массивнее, руки медленно превращались в лапы. Зрелище пугающее, но я сама через это прошла. Он хоть не трое суток мучился. Хотя отравление рахайлами – тоже то еще удовольствие.

Арман заставил меня отвернуться и увлек под свод пещеры, чтобы не мешала новообращенному дракону.

Когда получилось посмотреть на него в следующий раз, там уже стоял великолепный зверь. Такой, каким я его помнила, и в то же время другой. Все шипы и пластины остались на месте. Но к красному цвету добавилась черная окантовка на некоторых чешуйках, а в темноте глаз раскаленными углями горели алые зрачки.

Дракон медленно развернулся – он с самого начала полностью владел своим телом и не выглядел неуклюжим – и посмотрел на меня. Осмысленно, но я не поняла, с каким выражением.

Всего на миг.

Потом с силой оттолкнулся от земли, взмахнул мощными крыльями и скрылся за горами.

И что теперь делать? Следом лететь? Я повернулась к Арману, собираясь спросить его мнения, но обнаружила, что у Сапфира из носа идет кровь. Какого опустевшего прииска?! Вечные алмазы… или сапфиры, пусть он просто перенапрягся, открывая портал!

Сказать ничего не успела. Арман проводил взглядом дракона, прошептал:

– С ним будет все хорошо, не волнуйся. – Я и сама так чувствовала, просто не решалась поверить.

А потом Сапфир всхлипнул, заморгал, пытаясь сдержать слезы, но быстро махнул на это дело рукой и, обняв меня, зарылся лицом мне в волосы. Взрослого мужчину, опытного мага душили рыдания, с которыми он не мог справиться. Не задумываясь над своими действиями, я крепко обняла его и принялась гладить по волосам, по плечам.

– У тебя кровь идет, – выговорила через минуту, не зная, как его еще отвлечь.

Она, кстати, правда шла.

– Я прошел под рахайлами, когда искал вас, – нехотя признался Арман, все еще не отпуская меня. – Видимо, они меня все-таки зацепили.

Три месяца промелькнули словно маленькая жизнь. Она не была легкой. Мне приходилось помогать Рубину, на которого в придачу к своим свалились экзамены Рана и близнецов. Потом зубрить теорию потаенной магии и тонкости жизни и традиционного уклада адамасов, практиковаться в работе с даром и развивать способности самородка, чтобы в новом учебном году не просто числиться студенткой заочного отделения, а полноценно учиться в Алмазной академии. Сомнительное удовольствие, но в противном случае моим учителем станет дед, а это хуже в разы.

Сладкой эта жизнь тоже не была. Веоран так и не вернулся.

Что ж, его право. Ему нужно привыкнуть. Наверняка для него превращение в дракона сложнее, чем для меня. Ну и… кто знает, захочет ли он работать в месте, где все запросто поверили в то, что он отъявленный мерзавец. И чувствует ли он еще что-нибудь ко мне?

Может, он считает себя Ривером и в голове у него Виолетта?

Я отчаянно скучала, боялась и злилась, но запретила себе его звать. Это решение должен принять он сам.

Так прошло все лето.

До начала занятий осталось всего три дня.

Уже завтра в замок начнут съезжаться студенты и преподаватели, но сегодня еще можно бродить среди построек, густой ароматной растительности, арок и фонтанов и наслаждаться тишиной. Теперь это безопасно.

Ну как наслаждаться… Исключительно до тех пор, пока перед носом не появится призрак и не испоганит драгоценные минуты уединения.

– Ассони, вот ты где!

– Угу, – мрачно буркнула я, проходя через каменную арку, обсаженную мелкими фиолетовыми цветочками.

Большая семья и куча друзей – это, конечно, счастье, но ни мгновения покоя!

– Там твой дядя где-то дракона раздобыл, – радостно объявило наше штатное привидение. – Ну, чтобы и дар драконицы в тебе развивать. Зовет знакомиться!

Что мы умеем, выяснилось через несколько дней после злоключений в пещерах. А умели мы лечить, восстанавливать чужие силы, передавать живую энергию от одного существа другому. Я узнала об этом, когда смогла вытащить из земли и успокоить плющ, который Жеанд до состояния сухих корешков запугал своими злодейскими экспериментами. Как результат – дом Армана теперь тоже зеленеет, а зеленый защитник сопровождает хозяина почти повсюду.

Самого синеглазого Сапфира тоже вылечили. Причем без всякого моего вмешательства. Пришлось отдать на это камни, которые мы с мамой собирались использовать для спасения Веорана. Зато теперь они не попадут не в те руки и никто не натворит с их помощью дел.

– Ладно, идем.

Во мне всколыхнулась надежда. Вот бы это оказался Ран!

Да ну, какой из него дракон, его самого, наверное, еще учить надо…

Отвлекаясь от тщетных надежд, я глазела по сторонам и перебирала в памяти последние воспоминания.

Жизнь моего окружения, в отличие от моей, не застыла, как желе.

Мама окончательно пришла в себя. Мы с ней заметно сблизились. Особенно после посиделок со слезами и объятиями под пледом у камина: она много рассказывала про папу, я – обо всем, что она пропустила из-за гномьего коварства. Так там и уснули. Я навещала ее несколько раз в неделю, даже если смертельно уставала. Она ожила, повеселела, накупила нарядов и стала ходить по балам, хоть и послала деда далеко и надолго с его предложением подобрать ей достойную партию. Зато научила меня некоторым хитрым уловкам: как запоминать больше, пусть и ненадолго, как схитрить на экзамене, чтобы никто не заметил, ну и еще нескольким чисто женским штучкам. Не то чтобы я собиралась чем-то из этого арсенала пользоваться, но все равно было приятно.

Вместе мы пытались расшевелить Ализет, но получалось не очень. Дедова жена предпочитала оставаться несчастной.

Но я в свою маму верю, она в родовом замке порядок наведет!

Ивергаст Бриллиант угрозу исполнил и в первый день каникул потащил меня на рынок выбирать подружку хомяку. Получилось не с первого раза, но через две недели гармония была установлена. А я мстительно и с помощью довольного Рубина доставила клетку с хомячиным семейством в замок главы рода и пообещала честно их навещать. Кстати, слово держала, но дед все еще ворчал. Зато его жена немного оживилась и взяла заботу о живности на себя.

Причина столь трепетного отношения ко мне семейства Дарл тоже раскрылась и оказалась не совсем бескорыстной. Мама единственная после смерти отца знала, где спрятана часть награбленных сокровищ, которые они тогда не успели продать. Они с Алоной встретились на одном из приемов в Адаманте, потом на следующий день съездили к тайнику, забрали оттуда так никем и не тронутое добро, честно поделили, и мы все продолжили дружить уже без всяких тайных целей.