– Только не пульните, Николай Иванович, – предупредил он, с опаской покосившись на "макарова". – Я без бронежилета.

– Тебе чего? – устало спросил Клевахин, абсолютно не удивившись столь необычному визиту.

– Есть разговор…

– Завтра…

– Извините, но время не ждет. Я вам звонил весь вчерашний вечер и половину ночи, но вы почему-то не отвечали. Случилось много событий, в которых я сам разобраться не могу.

– Ладно… куда денешься… Входи… – Майор хмуро покачал головой.

Балагула это телодвижение понял по-своему.

– Не волнуйтесь, – сказал он, закрывая дверь. – За мною "хвоста" нет. Проверено…

– Плевать мне на "хвост", – отрубил Клевахин. – Мне вообще на все наплевать. Уйду на хрен на пенсию.

Видал я эту службу в гробу в белых тапочках с черными шнурочками.

– Какая муха вас укусила?

– Не муха, а шершень. И прямо в задницу. Ни сесть, ни лечь. А все время стоять навытяжку здоровье не позволяет.

– Неужто и вас в конце концов достали? Насколько мне помнится, вы числились в толстокожих.

– Даже подметка и та изнашивается. А я как будто человек… хотя и мент.

– Камешек в мой огород? – Балагула невесело осклабился.

– Нужен ты мне больно… – буркнул Клевахин. – У тебя твоя свадьба, у меня – своя. Да воздастся каждому…

– Какие-то у вас заупокойные мысли. Может, мы их слегка взбодрим, выпив грамм по сто? Моей компанией не побрезгуете?

– Кончай выпендриваться. Ты мой гость, хотя и незваный, так что мне иного выхода нет, как изображать хлебосольство. Проходи на кухню…

Балагула сел на кухонный табурет и с интересом осмотрелся.

– Прилично, я бы сказал… – пробубнил он под нос, загадочно ухмыляясь.

– Ты о чем? – спросил Клевахин.

– Интерьер получился – закачаешься.

– Стоп, стоп… – Внезапная догадка мгновенно очистила замутившиеся от сплошных таинственных загадок мозги майора и он остро посмотрел на благодушествующего Балагулу. – Ну-ка, скажи мне честно, Никита: все это, – он показал на стену, облицованную импортной плиткой, – не твоих ли рук дело?

– Честно? Нет, не моих. Я всего-навсего бывший мент, у которого руки растут не из того места, что нужно. Я даже в личной машине знаю только что такое руль, рычаг переключения передач и тормоз. Все остальное для меня – темный лес.

– Я не так выразился.

– Понял… – Балагула снова заулыбался. – Свои руки к вашей квартире я приложил только тогда, когда открывал дверь. Впрочем, я лишь постучал – может, сильнее, чем нужно – так как на звонки никто не откликался, а она возьми и отворись… Пришлось войти. И знаете, мне совсем не понравилось то, что я увидел внутри. Жуть! Как я уже говорил, к телефону вы не подходили, а так как мне кровь из носу нужно было увидеться с вами именно сегодня, то я подъехал к вашему дому утром, в шесть часов. Увидев этот кровавый бардак, я с перепугу позвонил дежурному по управлению, но тот меня успокоил, сказал, что вы на рабочем месте.

– Спасибо за заботу! – окрысился Клевахин.

– Да будет вам, Николай Иванович… Короче говоря, я подумал, что жить вам среди таких художеств будет не очень приятно, а потому попросил надежных фирмачей сделать блиц-ремонт. Как видите, марку они держат.

– Сколько это все стоит?

– Дорого. Думаю, что вам не по карману.

– А ты в него заглядывал?! – еще больше взбеленился майор.

– Не заводитесь, Николай Иванович. Для вас все это будет бесплатно. Впрочем, и для меня тоже – если уж как на духу. И не думайте, что я позволил себе примитивный рэкэт или широкий благотворительный жест в стиле графа Монте-Кристо. Все гораздо проще. Я помог президенту строительной фирмы, которая произвела срочный ремонт вашей квартиры, получить кредит под низкий процент. Так что он был мне обязан.

– Хочешь сказать, что теперь уже я у тебя в долгу?

– Бога ради! О чем базар! Если вас не устраивает ремонт или вы боитесь сесть на крюк, как выражаются ваши коллеги, то можете прямо сейчас содрать линолеум и обои и раздербанить в пух и прах облицованные стены. Я сделал это от чистого сердца и без задней мысли. Да, у нас есть с вами уговор помогать друг другу, но, по моему мнению, ничего предосудительного в нем нет.

– Так уж и нет?

– Откройте Конституцию или уголовно-процессуальный кодекс, Николай Иванович. Я пока такой же гражданин, как и большинство. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Имею полное право общаться с соотечественниками, а также иностранцами, где угодно, когда угодно и с кем угодно. В том числе и с сотрудниками правоохранительных органов. Надеюсь, я не нахожусь в разработке лично у вас?

– По моей парафии ты не проходишь…

– Намекаете? Тогда осмелюсь вам доложить, что не только я под колпаком, но и вы – если судить по настенной "росписи" в вашей квартире. И еще неизвестно, у кого он тяжелее.

– Считай, что ты меня уболтал. Но деньги за ремонт я все равно отдам… позже.

– Как вам угодно, – пожал своими широченными плечами Балагула. – Я попрошу, чтобы подсчитали, во что он обошелся. Но повторяю – деньги мне не нужны.

– А что тебе нужно?

– Об этом мы уже говорили. И не более того.

– Верно, говорили. И я согласился посодействовать. Насколько это в моих силах. А счет все равно пусть предоставят.

– Сам упрямый, видел упрямых, но чтобы до такой степени… – Балагула сделал трагическую мину.

– Это единственное мое достояние. Уж извини – что есть, то есть.

– Так мы поужинаем или как? Я голоден, словно волк.

– Открой холодильник и ставь на стол все, что ты принес пока меня не было дома. Вместе с "Абсолютом".

– Догадливый вы, Николай Иванович. Только этот тормозок сюда притаранил не я, а посыльный из супермаркета. Я все заказал от вашего имени. Так сказать, во избежание…

– Ладно, чему быть…

Только сейчас майор почувствовал, что и у него кишки играют марш. "У Михеича" он больше пил, чем закусывал, а потому при виде деликатесов, умело разложенных Балагулой по тарелочкам, у него началась выделяться, как у собак великого экспериментатора доктора Павлова, обильная слюна.

Бутылку шведской водки они допили в полном молчании, налегая на еду с таким воодушевлением, будто голодали по меньшей мере неделю. Лишь когда заварили кофе и на столе появился отменный армянский коньяк, отяжелевший от сытной пищи Балагула лениво спросил:

– А как вам дверь?

– Дверь? Ах, да, за замки спасибо…

– Разве вы ничего не поняли? – искренне удивился Балагула.

– Что я должен был понять?