Саймон не мог предположить, что она какимто образом узнала о его самом сокровенном, самом чувственном желании. И готова была удовлетворить его. Уступить ему.

Это стало ясно, когда она подняла руку вверх и, прижавшись к нему затылком, притянула его губы к своим. Она втянула в рот его язык и стала ласкать своим, предлагая ему угоститься. Когда он это выполнил, она взяла его руки и приложила их к своим грудям.

Она затаила дыхание, когда Саймон сжал ладонями упругие холмы. Словно искра пробежала по его телу. Отпустив ее губы, но не выпуская из ладоней ее груди, он выдохнул:

— Ты согласна?

Ее веки дрогнули, а когда он стал откровенно мять тугие груди, она подняла их и заглянула ему в глаза.

— Я твоя. — Она произнесла это твердо и уверенно. — Возьми меня так, как ты хочешь. — Она выдержала его взгляд. — Я хочу знать о тебе все. Знать твои желания и потребности.

Последние преграды между ними пали. Им овладела страсть, притом гораздо более мощная, чем та, которую он когдалибо испытывал. Он отпустил Порцию, повернул к себе, заключил в объятия и, нагнув голову, завладел ее ртом.

Он не целовал — он пожирал ее. То, что Саймон сейчас испытывал, было не похотью, не желанием, даже не страстью — это выросло из трех составляющих и подпитывалось чемто еще. Какойто отчаянной, первобытной потребностью, которая пряталась под цивилизованной внешностью и декором настолько глубоко, что немногие из женщин способны были догадаться об этом.

Тем более вызывать это чувство.

Не прерывая поцелуя, Саймон поднял ее. Она прильнула к нему с такой готовностью и жадностью, какую испытывал он сам.

Его ноги уперлись в кровать с пологом на четырех столбиках. Он оторвал от себя Порцию, прервав поцелуй, и уложил на глянцевое алое покрывало.

— Погоди.

Порция осталась лежать так, как он ее оставил — на боку, зная, что ей недолго придется ждать. Она наблюдала за тем, как он сбрасывал с себя одежду, как отшвырнул в сторону жилет. Рубашка последовала за жилетом. Порция слегка откинулась на спину, чтобы лучше видеть его широкую грудь, твердые мышцы на животе, играющие при каждом движении, в особенности когда он нагнулся, чтобы снять ботинки.

Брюки и носки были сброшены в считанные секунды. И вот он стоял обнаженный, возбужденный сверх всякой меры. Он устремил взгляд на нее и медленно двинулся к кровати.

Подойдя, Саймон провел ладонью по тыльной стороне ее ноги, затем по ягодицам, одновременно становясь коленом на алый шелк покрывала.

— Ты можешь потребовать в любой момент, чтобы я остановился, — сказал он.

— Ты же знаешь, что я этого не сделаю.

Он еще раз заглянул ей в глаза и перевернул ее.

На живот.

Порция почувствовала, как прогнулась кровать, когда он встал на коленях сзади. Почувствовала исходящий от его тела жар по обе стороны ее бедер, когда он наклонился вниз и прижал губы к основанию ее позвоночника.

Он обхватил ладонями ее бедра, удерживая Порцию в состоянии равновесия по мере того, как его рот двигался все выше, нанося жаркие поцелуи, словно он и в самом деле хотел ее съесть.

Жесткие волосы на его груди касались ее кожи. В нее вливался жар от его тела, хотя он еще не соприкоснулся с ней; он нависал над ней на расстоянии дюйма, всю тяжесть своего тела перенеся на локти. Саймон медленно передвигался выше, выше — могучий самец, пленивший ее и сейчас собиравшийся ею овладеть.

По телу Порции пробежала волна дрожи; она на миг закрыла глаза, затем бросила взгляд через плечо и увидела, как Саймон, раздвигая ее волосы, приближается к затылку.

Он поднял голову, на мгновение их взгляды встретились. Он слегка подался назад и опустился ей на ноги, положив руки на упругие бедра. Саймон стал медленно гладить ей бока, талию, его пальцы дерзко ласкали чувствительные части грудей, затем он сжал ладонями ее локти.

— Подними руки поверх головы.

Он подтолкнул их. Порция позволила ему это сделать. Теперь, без поддержки локтей, она вдавилась грудью и животом в шелк покрывала.

Уложив ее запястья между подушками, Саймон отпустил их.

— Пусть они там и лежат, не опускай их снова.

Это прозвучало как строгая, непререкаемая команда. У Порции заколотилось сердце, когда он сменил направление поглаживания на противоположное. Она ощущала его близость, но на сей раз жесткие волосы на его груди не касались ее кожи, он прикасался к ней лишь ладонями и губами. И еще взглядом. Она чувствовала это; это была другая разновидность пламени, исходящего от него.

Порция ощущала покалывание в коже; в теле накапливались предчувствия чегото невероятно сладостного.

К ее удивлению, Саймон отодвинулся назад, встал коленями на кровати по бокам от ее ног, после чего его ладони сомкнулись вокруг ее бедер; он медленно приподнял их и подтянул Порцию, пока она не встала на колени. Она хотела было оторвать плечи от постели…

— Оставь руки на том месте, где тебе сказано.

Это было произнесено таким тоном, что острота ожидания усилилась. Порция повиновалась, сама того не осознавая, но без поддержки локтей беспомощно опустилась на колени.

Одна его ладонь тяжело легла ей на спину чуть выше талии. Едва она успела это осознать, как другая ладонь распласталась на ее ягодицах и стала дерзко ласкать ее до тех пор, пока не увлажнилась кожа, а затем проникла дальше, обхватила пышноволосую пухлую плоть и сжала; в этом положении плоть была доступна для его длинных и ловких пальцев.

Пригнув Порцию вниз, он безжалостно трогал, гладил, ласкал пышную подушечку плоти, однако не пытался проникнуть внутрь, не давал Порции испытать малейшего облегчения, лишь все больше и больше воспламенял ее.

Это длилось до тех пор, пока она не застонала.

Этот животный, призывный звук поразил ее, но за ним последовал новый, еще более выразительный. Находясь в неподвижном положении, она не могла утолить все возрастающее вожделение и желание действия.

Закрыв глаза, она покачивала головой — это было единственное возможное для нее движение; развевались ее волосы, она кусала губы, чтобы не дать возможности появиться звуку, который готов был вырваться из ее горла.

Она заплакала, когда он снова поднял ее бедра. За мгновение до того, как она собралась сказать ему, чего она от него ожидает, он раздвинул ее плоть, ввел огромную головку ствола и сделал мощный толчок вперед.

Саймон одним движением вошел в нее на полную глубину. Порция вскрикнула, и ей показалось, что еще никогда он не заполнял ее до такой степени. Его бедра и пах соприкасались с ее ягодицами. Он обхватил ее за бедра, слегка вышел из нее и снова ринулся в глубину.

Порция продолжала лежать перед ним с приподнятым задом, предлагая ему наслаждаться затеянной игрой. Он принял этот дар, продолжая совершать толчки все энергичнее и мощнее.