– Таким образом, вы полагаете, необходимо собрать войска уже сегодня.

– Да, сир.

– Что ж, так тому и быть, – сказал император.

Ролландар поклонился.

– Сейчас нам нужно узнать, как чувствует себя лорд Кааврен, – продолжал его величество. – Если возможно, он должен отдать приказ своим подчиненным о защите города и отправиться вместе с вами, главнокомандующий, поскольку именно он получил приказ арестовать лорда Адрона, а следовательно, никто другой не должен встать у него на пути.

– Очень хорошо, сир, – проговорил главнокомандующий.

– У вас есть что добавить, Джурабин?

– Нет, сир.

– В таком случае все.

Главнокомандующий и министр, почтительно поклонившись, покинули его величество, который остался в одиночестве сидеть в Седьмой комнате. Он думал. Тортаалик ни на секунду не усомнился в том, что поступает правильно. Однако слова Кааврена, мудрого капитана Гвардии, не давали ему покоя. Кроме того, его величество никак не мог отделаться от мысли, что упустил нечто важное, не заметил чего-то, на что ему следовало обратить внимание.

Через некоторое время он поднялся и в сопровождении гвардейца по имени Сержант отправился проверить, как себя чувствует Кааврен. Тиасу поместили в одну из пустующих спален в Императорском крыле Дворца. Ухаживала за ним леди Навье, из Дома Ястреба, личный врач его величества.

О прибытии императора было сообщено, и он прошествовал в комнату, где Кааврен мирно спал. Рядом ним стояла леди Навье. Она поднесла к его рту руку, подождала, пока он сделает выдох, потерла пальцы и стала изучать их с задумчивым выражением на лице.

Навье было лет девятьсот или тысяча, у нее были волосы цвета гостиницы Редорик (если читателю не довелось видеть это строение, скажем, что имеем ввиду красно-коричневый цвет) и слишком смуглая для Дома Ястреба кожа. Поэтому, когда пряди падали на лицо, становилось трудно различить, где волосы, а где лицо и какое на нем выражение.

Навье изучала науку о крови под руководством самого Бардина, написавшего знаменитую монографию, опубликованную Памларским университетом во времена последней Республики Теклы, колдовство у леди атиры по имени Воксен и вдобавок участвовала вместе с лордом Клиром в написании его монументальной работы по анатомии. Все это и сделало ее единственным кандидатом на должность личного врача его величества.

Навье подняла голову и тихо сказала:

– Прошу ваше величество говорить шепотом; кроме всего прочего, лорд Кааврен нуждается в отдыхе, и я боюсь его разбудить.

– Чудесно, – так же тихо ответил его величество. – Как он?

– Сир, он потерял много крови, получил удар по голове. Но Лорд Кааврен очень сильный человек. Я дала ему выпить вина со специальными добавками, чтобы, с одной стороны, быстрее шел процесс восстановления крови, а с другой – он заснул. Еще я прибегла к помощи ряда заклинаний, дабы новая кровь была чистой и не вступила в противоречие со старой – так что все будет в порядке. Рана на боку не представляет опасности, поскольку органы не задеты. Даже ребра остались в целости и сохранности. Я зашила рану и наложила заклинание, чтобы рубец образовался как можно скорее. Он будет чесаться, когда пациент проснется, зато у него останется лишь небольшой аккуратный шрам.

– Хорошо, а что у него с раной на голове?

– Сир, я внимательно изучила рану и считаю, она не опасна. Зрачки не расширены; из тех нескольких слов, которые капитан успел сказать, когда пришел в себя, я поняла, что он не чувствует тошноты.

Император с облегчением вздохнул и заявил:

– Навье, вы меня успокоили. Когда я смогу поговорить с капитаном? Я не хочу подвергать риску его здоровье, однако мне необходимо обсудить с ним вопросы государственной важности.

– Я считаю, сир, вам следует отправить лорда Кааврена домой в экипаже – причем в самом мягком – и дать ему возможность хорошенько выспаться в знакомой обстановке. Затем, если завтра он посчитает, что сможет исполнять свои обязанности, нет никаких оснований это ему запрещать. Если только он будет регулярно принимать микстуру, которую я для него приготовлю.

– Все будет сделано так, как вы велите, Навье.

Она поклонилась.

Тортаалик покинул комнату и направился в Императорские бани. По дороге он снова мысленно вернулся к совещанию со своими советниками и в очередной раз пожалел, что Кааврен на нем не присутствовал. Его величество твердо решил переговорить с ним завтра, как только представится такая возможность.

Кааврен между тем находился в блаженном неведении относительно происходящего. Он погрузился в какой-то туман и сквозь его дымку смутно понимал, что его отправляют домой, но не знал, по какой причине. Осталось для него тайной и то, что именно его раны стали причиной потери сознания. По правде говоря, Кааврен вообще не помнил о ранениях. Он знал лишь, что попытался выполнить какой-то приказ, но не смог, – и даже в полубессознательном состоянии горевал по этому поводу. Однако каким-то чудом он не забыл, что должен скоро увидеть Даро, и радовался встрече с ней.

Впрочем, одна чрезвычайно надоедливая мысль все время возвращалась, отгоняя прочь остальные. Кааврену казалось, он должен был что-то завершить, сделать это немедленно самому или кому-нибудь поручить. Однако он не мог сосредоточиться и вспомнить что именно, прийти в себя и внятно сформулировать. Капитан почувствовал, как его перенесли в экипаж. В нем было исключительно удобно. Равномерное, мягкое движение вскоре укачало Кааврена, и он погрузился в глубокий сон.

Тем временем главнокомандующий Империи в своем кабинете задумчиво разглядывал карту прилегающей к городу территории. Его мысли, как ни странно, занимал не Адрон э'Кайран, а его величество и тысячи самых разных проблем, постоянно отвлекавших его от главной. Постояв несколько минут у карты, он сел, взял хорошее, острое перо и, написав короткое послание жене, передал его гонцу с указанием воспользоваться самой быстрой имперской почтой. Гонец взял письмо, выслушал слова главнокомандующего, поклонился и спросил:

– Я должен дождаться ответа?

Ролландар покачал головой и ответил:

– Ты сюда не вернешься. И будешь благодарить и благословлять меня каждый день своей жизни за то, что именно ты, и никто другой, получил от меня это поручение. А теперь не теряй ни минуты, ты должен прибыть на место до заката завтрашнего дня.

В которой рассказывается о пользе повторения и о природе героизма; а также даются комментарии по поводу героизма, проявленного низшими классами и сравнимого с героизмом высших

Жонглеры, колдуны, драматурги и врачи (как, впрочем, и представители многих других профессий) понимают и высоко ценят значение повторения. Иначе говоря, давно известно, что повторение слов или действий рождает смех, позволяет сконцентрировать внимание, делает тему ярче и вызывает чрезвычайно болезненный недуг дрожащей руки, который может вывести из строя любого.