— Верно, верно! — вскрикнула Маржантина, ломая руки.

— Ждите здесь, — сказала Мадлен и быстро вошла к себе в комнату.

Через пару минут она вернулась в мужском костюме. На поясе у нее была шпага, а еще кинжал — страшное оружие в ее руках. Этот был тот кинжал, который подарил ей Франциск I. Этим кинжалом она заколола Феррона, а потом зарезала Дурного Жана.

— Я сказала, что приведу в парк пятерых людей при оружии, — сказала Мадлен. — Со мной будет шесть. А чего не добьются шесть человек, знающие, ради чего идут на смерть! Пойдемте. Как ваша рана?

— И не чувствую!

Мадлен вышла, Маржантина за ней.

Мадлен тут же направилась к потайной дверце. В руке у нее был кинжал.

Когда она подошла к тому кустарнику, из-за которого накануне наблюдала за часовым, пробило десять.

— Стойте тут и не шевелитесь! — шепнула она Маржантине.

И Мадлен пошла прямо к часовому, не только не таясь, но еще и топая как можно громче.

— Стой! — крикнул часовой.

— Офицер! — ответила Мадлен, как и накануне, и пошла дальше.

Часовой подумал, что это и впрямь какой-то молодой офицер идет к нему с приказом, и подпустил. Правда, когда она подошла к нему, он усомнился и опустил алебарду.

— Друг мой, — сказала Мадлен, рукой отстраняя оружие, — что вы скажете, если я сейчас дам вам тысячу ливров?

— Скажу, что вы, очевидно, хотите меня подкупить. Ступайте назад, господин офицер.

— Тысячу ливров за час молчания?

— Назад! — крикнул солдат. — Или я вас арестую, какой вы ни будь офицер!

— Я хотела сделать иначе, — негромко сказала Мадлен, — но если хочешь так — будет так!

Она прыгнула на солдата — тот не успел ни вскрикнуть, ни взмахнуть рукой — и всадила кинжал ему в горло.

Солдат тяжко рухнул.

— Что делать! — прошептала Мадлен, слегка побледнев. — А может, он еще и очнется…

И пошла к дверце.

В этот миг началась перекличка часовых.

«Если здесь не откликнутся — все пропало! — с тревогой подумала Мадлен. — А там… да, идут с обходом! И если часового у дверцы не обнаружат…»

Прошло несколько секунд. Прокричал ближайший часовой слева — шагах в двухстах.

Мадлен, не колеблясь, повернулась в сторону правого соседа, невидимого в темноте, и прокричала:

— Слу-шай!

Секунду спустя сосед повторил этот клич, который побежал все глуше и глуше вокруг парка и затих.

Зато все больше приближался фонарик. Ясно было, что это обход. Через пару минут он будет здесь! Обнаружат труп солдата… Поднимут тревогу…

Мадлен внезапно наклонилась, схватила тело солдата за ноги и потащила к тем кустам, где пряталась Маржантина.

Там она одним движением сорвала с убитого плащ и накинула на себя. Потом надела тяжелый шлем. Потом взяла алебарду, вернулась к дверце и стала неспешно расхаживать, не слишком отходя от нее.

Через пару минут явился дозорный сержант.

— Смотреть внимательно! — крикнул он, не останавливаясь. — От калитки не отходить!

Мадлен что-то пробормотала и вместе с тем облегченно вздохнула.

Вскоре свет фонарика пропал вдалеке. Тогда Мадлен побежала за Маржантиной, вытащила ее за руку и открыла дверцу. Она сразу же заметила карету. В тот же миг увидела и пятерых человек.

— Одна дама здесь! — воскликнула она с веселостью, которая в такой момент казалась почти зловещей. — А другую надо еще добыть.

Мадлен подтащила Маржантину к карете.

— Жилет! — разом прошептали два взволнованных голоса.

— Тихо! — прикрикнула Мадлен. — Не то я ни за что не ручаюсь.

Пораженные, мужчины повиновались.

— Садитесь сюда! — приказала Мадлен Маржантине, открыв дверцу кареты. — Обещаете сидеть здесь тихо?

— Здесь и буду дожидаться! — решительно сказала Маржантина.

Изнемогая от боли и от потери крови, она из последних сил рухнула на подушки сиденья.

— Пошли в парк! — скомандовала Мадлен и направилась к дверце.

У мужчин сердце от волнения колотилось. Мадлен спокойно заперла калитку.

— Возьмите ключ, шевалье, — сказала она, отдавая Рагастену ключ от калитки. — Здесь вы и выйдете. Я, как вы знаете, останусь. Теперь идите за мной.

Все молча повиновались.

«У калитки должен был стоять часовой. Что же она с ним сделала?» — думал Рагастен.

Тут он как раз споткнулся о тело на земле. Шевалье наклонился и нащупал что-то мягкое и теплое. Он разогнулся, посмотрел на свою руку и увидел, что рука в крови.

«Вот оно что!» — подумал Рагастен, содрогаясь от неожиданности и ужаса.

Проходя мимо Караульного павильона, Мадлен вдруг остановилась и жестом остановила всех остальных. К павильону подходил какой-то человек.

Он вошел внутрь: Мадлен, уходя с Маржантиной, оставила дверь незапертой. Это был Сансак.

* * *

Как мы видели, Сансак сопровождал короля к павильону. Больше никого не было: они ведь рассчитывали иметь дело только с двумя женщинами.

— Ты займись матерью, — сказал Франциск I, — а я дочерью.

Предприятие закончилось для короля как нельзя желать лучше. Во дворце Франциск бегом вбежал в свои покои.

— Ступай туда назад, — сказал он Сансаку. — Не надо, чтобы мать своими воплями перебудила весь замок.

— А если она все-таки будет кричать, государь?

— Разберись!

И король сделал недвусмысленный жест.

Сансак бросился к павильону.

Король вошел в опочивальню, распахнув дверь ногой, и швырнул девушку на постель.

— Бассиньяк! — прохрипел он.

Камердинер тотчас явился.

— Государь?

— Все ведь спят, не правда ли?

— Да, государь!

— Я желаю, чтобы спали все, слышишь?

В его голосе звучало начало безумия.

— Слушаю, государь, — сказал Бассиньяк.

— Скажи Монтгомери. Пусть поставит часового у передней и чтобы никто близко не подходил к моим покоям.

— Слушаю, государь!

* * *

Сансак бегом бросился к Караульному павильону. Он думал, что найдет там бесчувственную Маржантину, и на ходу рассуждал, заткнуть ли ей только рот или убить. Наконец он решил:

— Король хочет, чтобы она не кричала, а совсем не кричат только мертвые.

Он хладнокровно вытащил кинжал и попробовал острие о колено. Ни звука не было слышно. За приоткрытой дверью Сансак увидел все тот же мирный луч света. Он вошел и сразу же увидел, что Маржантины нет.