Странно, но именно сейчас, вспомнив о ней, я впервые почувствовал необходимость дать себе трезвый отчет в переживаниях

и впечатлениях, вынесенных мной из сегодняшней встречи с княгиней. Поэтому я, почти не думая, сказал:

— Ваше приглашение, княгиня, было бы как нельзя кстати, так как свежий воздух, безусловно, оказал бы свое благотворное действие на мои расшалившиеся нервы, тем не менее я, взывая к вашей терпимости, вынужден либо просить вас извинить меня, либо взять с нами в поездку мою... невесту, которая как раз к этому часу ожидает меня дома.

Я не дал вполне естественному недоумению княгини и Липотина облечься в слова и быстро продолжал:

   — Впрочем, вы оба уже знакомы с нею: это госпожа Фромм, та самая дама...

   — Как, ваша экономка?! — в искреннем изумлении воскликнул Липотин.

   — Да, моя экономка, если вам так угодно, — с явным облегчением подтвердил я, а сам краем глаза следил за княгиней.

С легкой усмешкой Асайя Шотокалунгина словно старому товарищу протянула мне руку и с почти неуловимой иронией сказала:

— Вы даже представить себе не можете, как я рада за вас, дорогой друг! Итак, всего лишь запятая?! А это еще далеко не точка!

Я не понял смысла этого странного замечания, но на всякий случай засмеялся. И в тот же миг, ощутив всю фальшь этого смеха, прозвучавшего как трусливая измена Яне, закашлялся, но колесо беседы уже катилось дальше... Темп княгиня держать умела:

— Чудесно! Провести пару часов в оазисе любви, наслаждаясь зрелищем счастливых влюбленных! Что может быть прекрасней! Благодарю вас, мой друг, за этот королевский подарок. У нас получится восхитительная прогулка.

Следующий час промелькнул как во сне. У ворот урчало авто... Я открыл дверцу— электрический разряд прошел по моему телу: за рулем сидел... Джон Роджер! Ну конечно же не Джон Роджер. Что за чепуха! Я имею в виду того самого слугу, который запомнился мне из-за своего роста и европейского типа лица, так выделявших его на фоне остальных азиатских каналий. Вполне естественно, что княгиня именно его выбрала в шоферы. Не сажать же за руль калмыка!

Спустя мгновение мы остановились у дверей моего дома. Не успел я достать ключ, как Яна уже открыла. К моему изумлению, она нисколько не удивилась, когда я посвятил ее в наши планы: прокатиться всем вместе на противоположный берег

реки к развалинам замка. Невозмутимо поблагодарила и поразительно быстро собралась. Так началась та памятная поездка в Эльзбетштейн.

С первых же секунд, едва мы с Яной сели в лимузин, я понял, что встреча этих двух женщин представлялась мне совсем в ином свете. Что касается княгини, то здесь я как будто не ошибся: оживленна, любезна, как всегда с легкой насмешкой в голосе, но Яна... Она была отнюдь не скованна, как я опасался, и вовсе не производила впечатления человека растерянного и смущенного внезапностью ситуации и блестящим соседством княгини. Напротив, она приветствовала Асайю Шотокалунгину с корректной, даже несколько холодноватой любезностью, при этом глаза ее сияли какой-то странной веселостью. А ее сдержанная благодарность за приглашение, обращенная к княгине, прозвучала так, словно она принимала вызов.

Особенно поразил меня смех княгини: никогда раньше я не слышал в нем этой нервически тревожной нотки. Судя по тем судорожным движениям, какими она куталась в шаль, ее слегка лихорадило.

И тут же мое внимание переключилось на шофера и на ту скорость, с которой он повел машину, едва мы оставили за собой более или менее оживленные улицы предместья. Это уже скорее напоминало не езду, а планирующий полет — плавный, бесшумный, практически лишенный каких-либо толчков, что было просто невероятно на далеком от совершенства шоссе. Я скосил глаза на спидометр: стрелка плясала на отметке «140» и ползла дальше...

Княгиня, казалось, не замечала этого, во всяком случае, не делала попыток как-то повлиять на сидевший за рулем труп. Я перевел взгляд на Яну: она с ледяным спокойствием бесстрастно созерцала проносившийся мимо ландшафт. Ее рука покоилась в моей неподвижно и расслабленно — очевидно, и Яну ни в малой степени не волновала сумасшедшая скорость нашего авто.

Вскоре стрелка скользнула за отметку «150»... Тогда и на меня сошло какое-то отрешенное безразличие к внешним чувственным характеристикам нашей поездки: с сабельным свистом проносились мимо деревья аллей, с калейдоскопической быстротой, в какой-то головокружительной пляске, похожие на марионеток, судорожно мелькали отдельные пешеходы, повозки и панически сигналившие нам вслед грузовики.

Постепенно я ушел в себя, пытаясь восстановить в памяти события последних часов. Передо мной сидела княгиня, вперив

надменный неподвижный взгляд вперед, в ленту дороги, которая с бешеной скоростью летела под колеса лимузина. На ее лице застыло выражение пантеры, с хищным, кровожадным упорством преследующей свою жертву. Гибкая, грациозная, с лоснящейся черной шерстью... нагая...

Невольно зажмуриваю глаза, даже протираю их — напрасный труд: перед моим внутренним взором по-прежнему она — нагая Исаис, вестида тайного оргиастического культа, провозвестница немыслимых любовных экстазов, путь к которым пролегает через непостижимую, раскаленную добела ненависть... И вновь меня захлестывает неистовое желание вцепиться в горло этой демонической женщине-кошке и наслаждаться оргией ненависти, ненависти, ненависти и... вожделения, жадно сжимая руками предсмертные конвульсии, затухающие уже в моих собственных мускулах...

И вновь липкий холодный страх, от которого мертвеют мои нервы, словно кобра, завороженная дудочкой факира, медленно поднимает свою мерзкую плоскую головку над черным колодцем моей души, и я посылаю молитву за молитвой туда, к... Яне, словно не сидит она рука об руку со мной в этом пожирающем пространство механическом чудовище, а, отторгнутая от меня, царит в запредельных высотах, по ту сторону звезд, подобно богине... подобно матери в недосягаемом небе...

Но вдруг я перестаю чувствовать собственное тело: впереди повозка, груженная огромными бревнами! И два автомобиля! Не могут разъехаться на узком шоссе, а мы... Проклятье, мы летим навстречу со скоростью сто шестьдесят километров!

Тормозить?..

Поздно! Выхода нет: слева — скала, справа — бездна!

Шофер — как каменный. Но что это? Увеличивает скорость до ста восьмидесяти...

Проскочить слева? Какое там, две машины и повозка перекрывают шоссе практически целиком.

Едва заметный поворот руля... вправо!

Сумасшедший, там же бездна! Впрочем, уж лучше низвергнуться в бездну, чем кровавым месивом висеть на бревнах повозки!

Все — правая половина авто свободно парит над пропастью... На дне пенится между скал бурный поток... «Приближались к богине женской, левой половиной своего тела», — почему-то вспоминаю я. На двух левых колесах мы проносимся мимо повозки по едва ли в метр шириной свободному участку шоссе: страшная скорость удерживает