– Это эвфемизм – или ты действительно имеешь в виду книги? – спросил Ройс.

– А, значит, вы о них слышали! Да, книги. У этой дамы обширные интересы, и она держит небольшую библиотеку прямо в собственных комнатах. У нее есть экземпляры «Песни Берингера» и «Рассказов пилигрима» – впечатляюще, однако не слишком оригинально. Самое занимательное произведение на ее полках – странный дневничок.

Ройс остановил лошадь и развернулся в седле:

– Она показала тебе свой дневник?

Пак озабоченно поднял голову. Ройс не планировал выглядеть угрожающе, но порой ничего не мог с собой поделать.

– Ну да, только это не ее дневник. Мемуары некоего Фалкирка де что-то там, у которого отличный почерк и архаичный стиль. Леди Мартел упоминала, что стащила его, в чем лично я сомневаюсь. Кто-нибудь слышал о ворах-аристократах? Она была весьма пьяна, поэтому я не воспринял ее слова всерьез.

– Мартел Хемли говорила, где познакомилась с этим Фалкирком?

– Она получила дневник не от него, а от монаха, с которым у нее был роман. Однажды ночью, пока он спал, леди Мартел нашла дневник и забрала его, поскольку хотела выяснить истинные чувства монаха к ней. И лишь позднее поняла, что это записи Фалкирка. Леди Мартел попыталась вернуть дневник, однако монах исчез. Больше она его не видела.

– Ты назвал стиль архаичным. Значит, ты его читал?

Пак кивнул:

– Пытался. Честно говоря, было скучно. Что тебя так заинтересовало?

Ройс не ответил, а Адриан произнес:

– Мы выполняем разные задания для людей. Одно из них заключалось в том, чтобы украсть этот дневник у леди Мартел. Но она заявила, что дневник остался у нее. Подобное нервирует Ройса; он везде видит заговоры и гнусные намерения.

Ройс посмотрел на Вирджила:

– Что могло…

Неожиданно его внимание привлек стук копыт. К ним приближались восемь человек, в кольчугах под белыми плащами и с мечами у бедра. Всадники сбавили темп, однако не проявляли признаков агрессии. Этим утром Ройс со спутниками повстречал множество путешественников: фермеров, торговцев, купцов. Но только эти были вооружены мечами и одеты в официальные на вид плащи. Обычно подобные патрули означали неприятности, однако в кои-то веки Ройс и Адриан ничего не нарушали. Они выполняли поручение уважаемого меленгарского барона. И все же Ройс напрягся.

– Простите мое любопытство, – произнес первый всадник, останавливая коня. Мужчина был без шлема, его лицо покрывала короткая щетина, и он улыбался. – Могу я узнать ваши имена и поинтересоваться, почему вы тащите этого человека по Королевской дороге?

Ройс замешкался по множеству причин, ни одну из которых сам не смог бы назвать достойной или хотя бы разумной. Ему просто не нравилось, когда его задерживали. И еще меньше хотелось отвечать на вопросы.

В минутную паузу вклинился его напарник:

– Меня зовут Адриан. Как у вас дела?

– Отлично, – кивнул мужчина. – Как зовут этого парня? – Он показал на пленника.

– Мое имя Вирджил.

– Правда? – Всадник спешился и встал перед Паком. – А фамилия у тебя есть?

– Пак. Может, вы, джентльмены, окажете мне поддержку? Судя по всему, этих людей ввели в заблуждение. Они обвиняют меня в том, что я воспользовался доверием леди Блаженства Хильдебрандт – чего я ни в коем случае не делал. Это обвинение ошибочно. Если бы вы…

Без предупреждения человек в плаще обнажил кинжал и ударил Пака в грудь. Вирджил повалился на землю, даже не вскрикнув.

Ройс и Адриан отпрянули, их лошади заржали, переступая ногами. Оба достали оружие: Адриан – свой меч-бастард, Ройс – белый кинжал, Альверстоун. Лошадь Адриана оттащила окровавленное тело Пака от убийцы, оставив на дороге кровавый след. Человека, заколовшего Вирджила, это явно не встревожило. Он извлек носовой платок и вытер кровь с себя и своего клинка.

Вирджил задыхался, булькал и содрогался несколько секунд. Поэт умер в то мгновение, когда лезвие вошло ему в сердце, однако потребовалось немного времени, чтобы послание достигло всех частей подергивавшегося тела.

Ройс и Адриан подождали, но больше никто из всадников не притронулся к оружию. Человек, убивший Пака, спрятал кинжал и вскарабкался на лошадь.

– Почему вы это сделали? – спросил Адриан, держа меч наготове.

– Приказ короля, – равнодушно ответил убийца. Он увидел меч Адриана и насмешливо произнес: – К вам это не имеет никакого отношения.

Адриан покосился на Ройса, затем снова посмотрел на патруль.

– Король Амрат приказал убить Вирджила Пака?

Всадник посмотрел на жалкое, скрюченное тело у обочины дороги, по-прежнему привязанное к седлу Адриана, и пожал плечами. – Да.

Он пришпорил коня, и отряд ускакал прочь.

* * *

Ройс и Адриан вернулись на Кривую улицу незадолго до темноты.

Они приехали бы раньше, но Адриан настоял на том, чтобы позаботиться о похоронах Пака. Ройс, который загрязнил – а в некоторых случаях украсил – трупами многие ландшафты, не мог понять его логику. Пак не был их заботой. Его тело – будучи отвязанным от лошади Адриана – стало частью природы. Они не имели никакого отношения к его смерти, так зачем тратить время, не говоря уже о деньгах, на избавление от останков? Однако Адриан и логика не всегда были дружны; точнее, у Адриана была собственная версия логики. Ройс ее не понимал и через три года смирился с этим.

Кривая улица по-прежнему представляла собой грязевое болото с гирляндами стоячих луж, исполосованное глубокими колеями тележных колес. Грязный огрызок упрямого серого снега жался в тенистом углу между лавкой дубильщика и таверной «Роза и шип». Но крыши очистились, и, подобно весеннему цветку, Медфордский дом сиял свежей голубой краской. Последние солнечные лучи озаряли переднее крыльцо величественного публичного дома, который с недавних пор больше напоминал роскошный постоялый двор.

– Она не слишком терпелива, верно? – заметил Адриан. – Я считал, что она дождется более теплой погоды.

Парадная дверь распахнулась, и на крыльцо вышла Гвен ДеЛэнси. Она была в голубом платье, почти такого же цвета, как свежая краска на доме. Ройс полагал, что в этом весь смысл. Ему всегда нравилось это платье, и цвет здесь был ни при чем. Гвен улыбнулась и гордо раскинула руки.

– Итак? Что вы думаете? Только сегодня начали. Не слишком продвинулись, лишь с этой стеной, но, согласитесь, цвет чудесный.

– Он голубой, – ответил Адриан. – Не лучше ли выбрать для дела другой цвет? Например, розовый?

– Разумеется, он голубой! – сердито воскликнула Гвен. – Медфордский дом с самого начала должен был быть голубым. Просто мне понадобилось время, чтобы накопить денег.

– Выглядит дорого, – кивнул Адриан.

Они спешились, не потрудившись привязать лошадей. Те знали распорядок и терпеливо ждали, пока их разгрузят.