Элли и Скотт с пониманием отнеслись к тому, что я держалась на расстоянии. Мы виделись на совместных лекциях и по средам ходили вместе пить кофе. Им хватало такта не заговаривать со мной на тему Спенсера, и за это я была им безмерно благодарна.

Обеденные перерывы мы с Сойер проводили в студии в западном крыле, где студенты, изучающие фотографию, могли обрабатывать свои снимки. Здесь меня не подстерегала опасность столкнуться со своими друзьями и со Спенсером.

Мое монструозное лицо украшало коридор до вечера пятницы, пока не выставили следующий фоторяд. На этот раз – кадры с мужскими задницами. Мы вдвоем остановились перед первым изображением и потягивали лимонад, который купили в лотке на кампусе.

– Видишь? По сравнению с этим мои фотографии совершенно безобидны, – заявила Сойер и указала на следующий вывешенный снимок.

– Я сейчас должна быть благодарна за то, что ты фотографировала меня не голой? – весело откликнулась я, покусывая трубочку.

Она кивнула:

– Думаю, да. Хотя у тебя красивое тело. И идеальная грудь, Доун. Поэтому, если тебе когда-нибудь захочется сняться обнаженной, дай мне знать.

Я покачала головой:

– Может, в другой раз.

– Рано или поздно мне еще придется устраивать фотосессию в стиле ню. – Она наклонила голову набок и поворачивала все сильнее, так что в итоге рассматривала черно-белый зад почти вверх ногами.

– Это входит в какой-то из твоих курсов?

Она что-то согласно буркнула:

– Довольно тяжело найти человека, который согласился бы на такое без оплаты. А те, кто делает это бесплатно, в большинстве случаев либо извращенцы, либо с каким-нибудь странным фетишем.

Я отпила глоток лимонада:

– Как же нелегко быть студентом-фотографом.

– Эй! – Она ткнула меня локтем в бок, и немного жидкости выплеснулось на пол.

Моего мрачного взгляда Сойер не увидела, потому что пошла дальше по коридору.

– Я просто имела в виду… – начала я, догнав ее. – У вас есть все это новое оборудование, доступ в студии и всякое такое. Это же очень круто.

Мы свернули направо, потом налево к студии, где Сойер собиралась заняться своим новым проектом. Я пока понятия не имела, о чем он, она держала все в секрете.

– Знаю. Мы…

Я врезалась ей в спину, потому что она замерла прямо в дверях.

– Сойер? – позвала я и вытянула шею, чтобы заглянуть ей через плечо.

– Тебе тут делать нечего, – выплюнула она и сделала широкий шаг вперед.

Я с шипением втянула в себя воздух.

За одним из компьютеров, рядом с незнакомым мне парнем, сидел Спенсер. Когда он обнаружил меня, глаза у него заметно расширились.

Он встал, не обращая внимания на Сойер, и шагнул ко мне.

– Доун…

Но прежде, чем он успел еще приблизиться, раздался звонкий всплеск.

Спенсер захлопал глазами, а потом опустил голову, глядя на себя вниз. Синяя рубашка пропиталась лимонадом. С волос тоже капала вода.

– Держись от нее подальше, или я тебя кастрирую, Косгроув. – Сойер сильно ткнула его пальцем в грудь.

Он тяжело сглотнул. Затем поднял руки и вытер мокрое лицо. А в следующий момент пересек зал и прошел мимо меня, не удостоив больше взглядом.

После этого нас с Сойер выгнали из студии.

В выходные я писала день и ночь. Сойер работала, поэтому впервые на этой неделе я осталась одна. Я невероятно ценила ее заботу обо мне, но провести немного времени наедине с собой тоже было приятно. К тому же меня переполняли мысли и эмоции после встречи со Спенсером в студии.

Я печатала «О нас» до тех пор, пока не заболели запястья. Все находило переосмысление в истории. Маккензи ощущала то же, что и я, и это приносило мне одновременно боль и облегчение. Я писала о том, как она порвала с бывшим парнем и наконец была готова дать шанс Тристану. Как осознала, что ее чувства сильнее, чем все остальное. Что ее не интересовало, что делает ее бывший, и как она перестала видеть себя частью той жизни, которую раньше всегда рисовала себе в мечтах о будущем. Я писала о том, как она прожила несколько недель, мучаясь от душевной боли без Тристана, и напрасно пробовала отвлечься на работу и учебу.

А потом случилось то, чего со мной никогда прежде не происходило.

Я впала в ступор.

Утром в воскресенье мои пальцы внезапно прекратили стучать по клавиатуре. Там, где обычно из глубины моего сердца ключом били слова, вдруг не осталось ничего.

Ничего.

Тристан и Маккензи очень обидели друг друга, и в первый раз в жизни между ними воцарилась полная тишина. Они любили друг друга, но тем не менее помирить их было невозможно. Что бы я ни пробовала, эти двое не воссоединялись. Любое написанное мною предложение выглядело ужасно фальшивым. На пару слов, на которые при обычных обстоятельствах потребовалась бы пара минут, у меня ушел целый день. Я просидела над следующей главой много часов, и все фразы, которые с таким трудом наскребла, я в конце концов снова стерла. В какой-то момент меня накрыло такое отчаяние, что я резко захлопнула Ватсона. Потом встала и беспокойно заметалась по комнате.

Вот что получилось из попытки написать нашу со Спенсером историю. Хотя у моих персонажей всегда был хеппи-энд, сейчас мне это не удавалось.

Я не смирюсь с тем, что личная сердечная боль повлияла на мою работу. Просто-напросто не допущу такого. Недолго думая, я опять схватила Ватсона и открыла новый документ.

Мне не нужна «О нас». Пусть мне нравилась эта история, заканчивать ее я не обязана. Я ведь даже не уверена, буду ли ее публиковать!

К счастью, у меня есть еще целая куча других идей, которые только и ждали, чтобы их записали. Значит, остановлюсь сегодня на «Дыша огнем». В этой новелле речь пойдет о Брейди и Холдене. Холден работал пожарным… и если это не достаточная причина все-таки взяться за эту историю, то я даже не знаю.

Я поискала в интернете фотографии сексуальных пожарных, которые послужили бы мне вдохновением. Потом достала блокнот и вкратце набросала содержание. А после этого приступила к первой главе.

Но уже через пару предложений стало ясно, что от «О нас» мне так просто не избавиться.

Какое-то липкое ощущение, возникшее еще с утра, не проходило. Оно продолжало крепнуть, пока я снова оказалась не способна придумать ни слова. Чертово супердерьмо.

Тристан и Маккензи меня не отпускали. История накрепко засела во мне, держась крючками, суперклеем и всем, что цеплялось.

Они оба заслуживали хеппи-энда. Неправильно просто бросать их, не перепробовав все. И я знала, что, пока мне это не удастся, начать ничего нового я не сумею.

Я разочарованно закрыла браузер и попрощалась со всеми полуобнаженными пожарными. А вместо этого открыла электронную почту и напечатала письмо.