замок. Там особо ничего такого не было. Шотландцы в килтах ходили, играл Селтик. Люди, которые нас приютили казались немного напуганными, они не очень охотно шли на контакт. Разглядывали нас и не могли расслабиться будто мы их убивать пришли, а не гостевать.

Мы немного отъехали на электричке на запад, чтобы добраться до чисто одной трассы на Берлин. Остановили клёвых парней. За рулём был австралиец, который ходил только босиком, остальные двое — немцы. Они направлялись именно туда куда надо было. Бросили тачку где-то под мостом и запёрлись в уютное столичное метро. Никто из нас не купил билет. Вагончики были гораздо меньше стандартных. Один из парней был иногородним студентом. К счастью он разрешил нам остаться у него на съёмной хате, ибо в Берлине нас никто не ждал, как мы ни напрашивались. Универ исправно оплачивал ему жильё почти в самом центре и ещё оставалось денег на еду и мелкие ништяки. Он дал нам географическую карту и по ней мы за день пробежали всё, что нужно и не нужно. Этот парень здорово помог показав лучшее место для стопа на Дрезден, где у нас была вписка.

До необходимой точки мы добирались на столичной воздухоплавательной электричке. В определённый момент в вагон зашёл контроль и умело взял нас в клещи с двух сторон. Они спросили билет, а я ответил нет. Мы сошли, и они сказали, что в Германии разъезжать зайцем — это тяжкое преступление. Люба закатила отработанную годами показную душещипательную истерику, которая благополучно сработала. Нам лишь выписали денежные штрафы, мы выкинули их в урну, купили билет и поехали дальше.

В Дрездене прекрасный старый город. Мы посетили знаменитую картинную галерею с тем самым полотном кисти черепашки с оранжевыми повязками. Я поиграл немного на немецкой волынке, но она меня стала раздражать из-за очень громкого и очень трудного исполнения: дуть было крайне тяжело. Так не должно было быть, игра на музыкальном инструменте не должна была быть такой усирающейся натугой, что аж башку разрывало тебе и окружающим.

Прага — высший запредельный кайф для любителя средневековья и уличной музыки. Только каких музыкантов и танцоров там не было, я тоже изрядно подудел на одном из мостов. Там никогда никто никого не выгонял, можешь хоть на ушах стоять. Портили всю картину маслом псевдонищие. Это молодые парни, некоторые с собаками. Они неподвижно пребывали в неимоверно унизительной позе: жопой кверху и лбом к брусчатке. Меня на мгновение обуяло страстное желание разогнаться и дать им всем сочного пинка по жирной сраке. Животные под ними жалобно смотрели на толпы туристов. Мы вошли в ту самую главную церковь на холме и перелезли под ограждением без оплаты.

После въезда в Австрию активно начались дожди и ад. Это вылизанное и архиправильное государство стало самым неприятным из этого путешествия. Мы посетили Вену, облазили её, как положено. Краткий участок дороги до Зальцбурга был хождением по терзаниям. Полицаи жестоко прогоняли нас с обочин трасс. Один из них, выскочил из машины, пунцовый от бешеной злости. Он вопил, что посадит нас в тюрьму, если мы не уберёмся. Смешно, что он даже не посмотрел наши паспорта. Стоял и орал пока мы пятились назад и не улизнули целыми и невредимыми. Мы сели в пассажирский поезд, естественно безбилетниками. Проехали ничтожно мало. Когда пошёл контроль сорвались с мест и выбежали на первой остановке, чтобы не испытывать судьбу, как в Гермашке. Стоял поздний вечер, а мы добрались лишь до Линца, хотя нас уже ждали в Зальцбурге. Под проливным дождём я начал раскладывать палатку, и она так смачно разорвалась. Под жалкими лоскутками мы скверно дотянули до утра.

Я решил использовать заправку. Нашёл картонку и написал название нужного города. Маркер нам дала русская девушка, что мыла там туалеты, не будут же этим заниматься австрийцы или беженцы с пособием. Надраивать толчки, но зато в сытой, богатой Европе. Мы встали у входа в помещение станции держа перед собой табло. Нас очень быстро подобрали и подбросили до Зальцбурга. Картонки с написанными на них крупными буквами названий нужных городов оказались очень эффективными. В Зальцбурге мы как следует отдохнули, постирали всё, что можно, и я выкинул палатку: прям пекинский флешбэк. Люба последовательно становилась всё более токсичной, она уже не могла это скрывать. Она прекрасно видела, как мне было тяжело всё разруливать, выстраивать маршруты и всё равно всё ей было не так и не эдак.

В Италии, в Вероне, ночью, рядом с тем самым мостом я заявил ей в лицо, что у неё сформировался уже приличный опыт автостопа. Я сообщил, что я больше не могу её выносить физически и нам следует разлучиться. Этот человек по автоматической привычке начал разыгрывать передо мной дешёвые манипулятивные сценки. Она села на брусчатку, обхватила ноги руками и уткнулась в колени. Это было настолько предсказуемо, жалко и отталкивающе, что я даже не стал задерживаться и молча пошёл от неё прочь.

Люба всё равно медленно пёрлась за мной вдалеке.

Спустя время я остыл. Мы молча пошли искать место, чтобы лечь спать. Прошло несколько часов непрерывной ходьбы. Полностью обессиленные мы рухнули в мини парке, в самом его глухом месте, в углу под деревьями. Перед сном я проговорил Любе, что мы лишь только доедем до океана и всё на этом.

В Италии мне настолько понравилось больше всего из Европы. Эти люди кардинально отличались от остальных. Будь я российским пидором политиком или пидором бизнесменом, что у нас не отличаются, я б тоже выбрал для безбедной и вольготной жизни именно эту страну. Нас подвозили девушки, они же уделяли мне соответствующие знаки внимания. К величайшему сожалению, я был не один, и мне так и не удалось попробовать ни одно европейское тело.

В Милане мы сходили на выставку Винсента Ван Гога. У Любы был день рождения. Я знал об этом заранее. Мы сидели напротив великолепного Дуомо, этот архитектурный объект оказался для меня очень впечатляющим. Я вытащил подарок: серебряный дельфиньчик на цепочке. Когда Люба увидела, что я ей преподнёс у неё было такое выражение лица будто на неё нассали или высыпали мусорное ведро на голову. Меня вторично захватило важнейшее прозрение: чем больше ты для девушки делаешь так называемого добра, тем пуще она тебя презирает. Подарки, угодничество, подхалимство, излишнее внимание — всё это для них явные сигналы, что ты слабый и ничтожный. Это первоначально звучало, как полный несусветный бред, но в обычной жизни так на