Установив таким образом свою власть над всеми, кто находился в деревне, я принялся изучать окрестности. С собой взял Ахмета с разведчиками. Маркел и так как тень всегда при мне. В качестве проводников, гордые порученным делом, пошли два кайва лет тринадцати возрастом. Благодаря малолетству, они не были взяты в поход и уцелели. Теперь я их вождь, царь и бог, доказавший свою силу, потому они мне с радостью подчиняются.

Начал с исследования протекавшего недалеко от деревни ручья, скорее даже речки. Именно в ней, со слов Матаохо Семпе, индейские детишки находили зелёные камушки. Метров семь в ширину, глубиной от «по щиколотку» до «по колено» в том месте, где я вышел на её берег. Течение не быстрое, но заметное. Вода прозрачная, видно песок, камешки на дне и рыб, шмыгающих в неглубоких ямах. Сразу захотелось посидеть с удочкой на берегу, поесть ушицы!

– Вы рыбу-то ловите? – спросил я у двух пацанов-кайва, моих проводников.

– Да, Великий!

– Чем?

– Речку сетью перегораживаем, там, ниже по течению, где воды больше, женщины зелье варят, потом в воду льют. Рыба всплывает, а мы её собираем.

М-да, такой способ ловли мне не нравится. Значит, рыбку, аборигенами пойманную, есть не будем. Сами потом наловим. А сейчас – вверх по течению, к месту, где зелёные камни водятся.

Вдоль речки шли около часа. Она заметно сузилась, стала мельче, но стремительней. По берегам всё чаще стали попадаться выходы скальных пород, состоящие из бурых и серых слоёв сланца. Я сошёл с берега в воду и зачерпнул ладонью со дна горсть песка и мелких камешков. Мои губы расплылись в довольной улыбке. На ладони лежал небольшой изумруд! Вода вымыла его из сланца, протащила по песочку, освободив от наросшей корки породы, и оставила на дне. Зачерпнул ещё горсть чуть выше – сразу два! Глаза шарили по дну, а руки выхватывали из воды камешки. Быстро набралась целая жменька. Это сколько же их здесь быть должно?! Я оторвался от увлекательного занятия и огляделся.

Речка превратилась в ручей двухметровой ширины, вытекающий из распадка между сложенных из сланца холмов, кое-где покрытых травой. В давние времена где-то там, среди холмов, забил родник. Его вода нашла себе путь здесь. Постепенно поток воды увеличивался, чему способствовали и осенне-зимние дожди. Вода разрушала каменные бока холмов, высвобождая заключённые в них зелёные камушки. Сколько лет длился этот процесс? Специалист мог бы ответить на этот вопрос, но я геолог аховый, по верхушкам знания проскакавший. Главное, я нашёл место.

Выбрался из воды, подошёл к скале. Из расщелины между камней вырвал вместе с корнями небольшой кустик, его ветвями вымел остатки земли. На общем фоне серой породы выделились несколько разновеликих тёмных вкраплений. Маленьким ножом поскрёб эти вкрапления, и под лучами солнца засверкали зелёные искорки. Не жалея косаря, используя трещины, проделанные корнями, вырубил из скалы камень с изумрудами. Заглянул в образовавшуюся выемку, но ничего не увидел. Тень мешала. Прижав камень к груди, опустился на корточки рядом со скалой и задумался.

Месторождение я нашёл, и весьма богатое, но что с ним теперь делать? По-хорошему, здесь надо полноценный прииск организовывать и выгребать из реки и холмов всё! Но это работа не на один месяц, а за нами уже скоро должна бригантина прийти, если уже не пришла. Я ведь уходил в гости на месяц, а прошло полтора. За это время могло произойти всё, что угодно. Правда, я посылал баркас за дополнительным вооружением и припасами, но это было не вчера, а как сегодня дела у Пантелеймона я не знаю. Плохо, что мне здесь не с кем посоветоваться. Одна надежда, что с бригантиной князь приплывёт. Но это вряд ли, ему крепость в бухте Монтевидео строить и тамошнюю жизнь налаживать надо. А мне не хочется упускать возможность с малыми затратами приобрести много дорогих камушков.

Так и не решив стратегическую задачу полного освоения месторождения, остановился на решении тактическом: взять всё, что успею, из реки, не трогая холмов. Для этого у меня есть самое главное – множество рабочих рук. Нечего пленных даром кормить. Пусть своё содержание отрабатывают. Можно будет их даже и заинтересовать, как – надо подумать. А пока шагать в деревню и организовывать добычу.

Иду по тропинке, размышляю, что и как надо сделать. Впереди шагают проводники и передовой дозор разведчиков. Неожиданно мой нательный крест стал очень холодным. Просто кусок льда за пазухой образовался, заставив меня шагнуть в сторону и выдернуть крест наружу. Мгновенно вокруг меня и шедшего рядом Маркела образовалось плотное зелёное облако. Раздался грохот, на внешней стороне облака что-то взорвалось. Меня отбросило на холопа. Послышались чьи-то крики и шум схватки. Облако исчезло, и я увидел, что мы попали в засаду. С полсотни голых аборигенов набросились на моих разведчиков. Те быстро образовали вокруг меня заслон и успешно отбивались от бездоспешно-беспортошных индейцев. Я выхватил пистолет и саблю и осмотрелся. Потерь среди моих воинов нет, зато число напавших неуклонно уменьшается. Что-то засада какая-то тупая. И что за взрыв был? Я внимательно стал присматриваться к нападавшим и вдруг почувствовал, как кто-то настойчиво ломится в моё сознание. Аж волосы на затылке зашевелились! Ответная реакция – ментальный удар по направлению вторжения. Глянул в сторону псионической атаки и увидел низкорослого коренастого индейца, прислонившегося спиной к толстому дереву. А-а, диверсант! В руке индеец сжимал короткое копьё с большим чёрным наконечником. Зелёный камень моего креста испустил яркий луч, ударивший в наконечник. Тот с громким грохотом взорвался, разлетевшиеся осколки поразили нескольких стоявших рядом с индейцем воинов. Те с воплями боли и ужаса повалились на землю, а оставшиеся в живых, побросав оружие, упали на колени. А их командир так и остался стоять, прислонившись к дереву.

– Пленных не брать! – крикнул я обозлённым разведчикам, и те замахали бердышами.

Сунул пистолет в перевязь, а саблю в ножны. Выдернул косарь и пошёл к обездвиженному вражине с взрывающимся копьём. Тот не шевелился, только вращал в разные стороны выпученными глазами. Я не стал с ним говорить, просто прикоснулся пальцами к его виску, вломился в сознание и узнал всё, что мне было нужно. Потом мощным ментальным ударом выжег мозг, а лёгким касанием лезвия вскрыл ему вену на шее. Верховного колдуна племени кайва-гуарани я лишил и астрального, и физического тела.

– Ахмет, всех зачистили?

– Да, воевода!

– Тело колдуна вместе со всем, что при нём и индейцах было – сжечь и закопать. Голыми руками ни к чему не прикасаться.

Только я закончил отдавать распоряжения, как из-за поворота тропинки вывалилась толпа стрельцов и индейцев Сатемпо. Сам он бежал впереди всех с боевой дубиной в руках. Увидев меня целым и невредимым, издал вопль радости и рухнул на колени. Следом повалились и его соплеменники, а стрельцы выстроились в шеренгу с Олегом на правом фланге.

– Прости, Великий! – уткнувшись лицом в землю, произнёс Сатемпо. – Я не смог найти этих врагов, хоть осмотрел всё вокруг деревни.

– Поднимись, вождь. Ты не мог их найти. С ними был колдун, который отводил тебе глаза. Я не сержусь на тебя. Но почему все воины здесь? Кто деревню охраняет? Бегом обратно! Олег, остаться!