– Говори, вождь, – усталым голосом произнёс я. – Сколько воинов у тебя осталось?

– Об этом я узнаю только завтра утром. Сейчас нам надо отсюда уходить – я слышал рёв четырёх больших кошек. Да и помельче зверьё скоро набежит. Стервятники вон, уже слетелись. Вечер, скоро темно станет. Нельзя спать там, где смерть погуляла.

– Ты прав. Куда уйти до темноты можно, знаешь?

– Да. Надо выше по ручью подняться. Между холмов родник бьёт и маленькое озерцо, из которого этот ручей и вытекает. Там у нас фруктовые деревья растут.

– Добро. Командуй своим. Далеко до озерца-то?

– Нет, за тем холмом, – вождь показал рукой, за каким, – пять сотен шагов. Вдоль ручья тропинка есть.

– Хорошо, найдём. Пошли, бойцы!

Стрельцы собрали вещички и оружие. Подошедшие индейцы подняли на плечи так выручившие нас пушчонки, отстрелянные каморы берсо, бочонки пороха, кули с картечью и пыжами. Выстроившись цепочкой, направились в указанном вождём направлении. Следом потянулись стрельцы, поддерживая раненых. Вымотанные марш-бросками, перемазанные своей и чужой кровью, в изодранных кафтанах, в бинтах, мои воины всё равно выглядели, чувствовали себя и являлись победителями!

Небольшое озеро, образовавшееся в углублении между холмами благодаря явно рукотворной плотине, представляло собой сильно вытянутый овал с неровными берегами. Вода перетекала через край плотины и образовывала ручей. Пришедшие раньше индейцы уже разожгли костры. В стороне от них и от воды были сложены наши артиллерийские припасы, в рядок лежали берсо, а рядом стояли четверо вооружённых индейцев. Охраняли Главное оружие, подарившее нам победу.

Маркел расстелил циновку, на которую я стал складывать своё оружие, шлем, кольчугу. Снял пропотевшую рубаху с окровавленными рукавами, заляпанные кармином сапоги и штаны. Оставшись голышом, полез в ручей поближе к плотине. В воду погрузился по самые уши. Благодать! Прохладная вода льётся на мою контуженную дубиной голову, смывая с отросших волос и бороды кровавую коросту. Натруженное тело массируют ласковые струи, унося пот и грязь долгой дороги и жестокого боя. Ниже по течению, как огромная белая рыбина, ворочался на мелководье Дюльдя, мелким песком оттирая с лица и рук корку запёкшейся крови. Рядом плескались стрельцы, а ниже их по течению – индейцы. В озеро мыться никто почему-то не полез. Табу, что ли? К берегу подбежал Сатемпо с перебинтованной грудью. Упал на одно колено и произнёс:

– Великий! Для пира уже всё готово. Окажи нам честь!

Тяжко вздохнув, я нехотя вышел из воды. На берегу меня ждал Маркел с чистыми штанами и рубахой. Вместо сапог предложил мягкие войлочные чуни с кожаной подошвой. Я оделся, опоясался отмытым холопом ремнём с саблей и пошёл к костру в центре полянки. Кругом неё росли какие-то небольшие деревца с зелёными продолговатыми плодами. Навстречу мне поднялись индейские вожди, эскудеро Олег и сержанты. Все дружно встали на одно колено и склонили головы. Я досадливо поморщился. Ладно бы аборигены это делали, им положено передо мной падать ниц, но свои-то братья-славяне какого хрена раболепствуют?

Встаньте! – Моя команда от посетившей меня досады на стрельцов прозвучала излишне строго. Народ с колен поднялся. Я прошёл на предназначенное мне место, обозначенное большой подушкой, единственной на всей уставленной мисками с непритязательной едой циновке. Сел на эту подушку. Показал Матаохо Семпе место справа от себя, а Олегу – слева. Рядом с ним расселись Ахмет и трое стрельцов, Родион, Пахом и Павел, ставшие по моей воле командирами-сотниками. Справа от вождя уселся шаман, а за ним несколько младших вождей. Вижу, индейский комсостав понёс потери. Сатемпо пристроился в сторонке. Он не вождь, а всего лишь сын вождя. Все индейцы, даже шаман, забрызганы кровью. Видимо, тоже воевал. Мои-то помыться успели, а вождям аборигенов, наверное, радостно ощущать на своём теле засохшую кровь поверженных врагов. Ладно, я подумаю, стоит ли их дальше в цивилизацию погружать.

– Сатемпо, – позвал я. – Как прошёл захват деревни?

Индеец вскочил и произнёс:

– Всё было сделано, как ты сказал, Великий! Кто сопротивлялся – убили, остальных повязали. Потерь нет.

– Ты послал туда воинов после битвы?

– Да, Великий! Пять десятков самых быстрых бегунов. Пошли по тропе, что мы протоптали. И за убегающими врагами преследователей послал.

Мой вопрос был провокационным. С целью проверить, умеет ли воин думать наперёд. Оказывается, умеет: радость победы не застила глаза, он сообразил, что надо немедленно усилить гарнизон захваченной деревни, ведь именно к ней пойдут уцелевшие враги. Парнишка сообразительный, это хорошо. Значит, его надо забрать с собой. Но только как добровольца, во главе, хорошо бы, ещё пары-тройки десятков сильных воинов. С железным оружием и после полного курса моего обучения, они станут бойцами отличными. Надо об этом с Матаохо Семпе поговорить.

– Слушай мой приказ, Сатемпо! – Тот рухнул на одно колено и склонил голову. – То, что я тебе поручу, очень важно. Мы не знаем, сколько вражеских воинов сумело удрать и сколько ещё может подойти из других деревень. Потому после еды отбери с сотню таких же быстроногих, как сам, воинов и беги к деревне. Быть тебе там надо рано утром, как только ночь начнёт сереть на востоке. Подойдёшь к деревне скрытно и выяснишь, твои ли воины ей владеют. Если твои, то быстро войдёшь в неё и спрячешься, как в засаде. Из леса могут группами и поодиночке подходить недобитые сегодня враги. Старайся брать их в плен, они мне нужны живыми. Может быть, ранеными, но не тяжело и не в ноги, чтоб идти сами могли. Мы завтра закончим тут дела, а послезавтра будем у тебя. Если же в деревне опять враги, запри их там и не выпускай, пошли мне гонца и жди нас. И ещё. Если среди врагов будет их вождь – схвати его обязательно и сделай так, чтобы он был живым до встречи со мной. Всё понял? Старайся, воин! И ты станешь вождём! Иди!

Сатемпо мгновенно исчез в наступивших сумерках. А мы принялись за еду, первую горячую еду за последние трое суток. Особенно мне с голодухи понравилась тыквенная каша из разваренных кукурузных зёрен с мелко нарубленным мясом, приправленная какой-то пахучей травкой. Утолив первый голод, я спросил Матаохо Семпе:

– Вождь, каковы твои дальнейшие планы?

Отложив деревянную ложку, удивительно похожую на русскую, тот ответил:

– У племени кайва-гуарани ещё семь деревень, разбросанных по лесам. Воинов в них теперь нет или очень мало. Их верховный вождь хотел одной стрелой убить двух кабанов: разгромив кочевников, шёл и нас уничтожить. Но ты, Великий, знал об этом, потому и повёл нас так быстро, как мы никогда не ходили на войну. А твоё оружие поистине божественное: гремит, как гром с небес и разит как молния. Врагов было больше, но ты повёл нас в бой и мы быстро победили. Теперь нас ждёт богатая добыча в беззащитных деревнях кайва-гуарани. Только дорогу к ним я не знаю. Это они к нам в набег ходили, а мы к ним – нет. Но мы завтра пленников допросим. Самые слабые скажут всё и даже покажут дорогу, а сильные подарят удовольствие созерцания их мужественной смерти.