ствола и такой лёгкий кусок свинца, совершенно бесполезный в другом деле, других устройствах и обстоятельствах, становится исполнителем твоей воли. Не важен твой статус, весовая категория или уровень образования. Разогнанный взрывом, этот кусочек направляется в указанном именно тобой направлении, упрямо и неудержимо прокладывая себе путь сквозь придуманные людьми условности. И вот с наглой бандитской рожи сдувает ухмылку. Всемогущий коммерсант сбивается с мысли, а чванливый директор перестает учить тебя жизни. Ты, только ты творец своей жизни, а масштаб твоих желаний ограничен только твоей фантазией.

Конечно, Герман понимал, что в реальной жизни не всё так просто. Придуманы и работают законы и силовые структуры, которые не позволят даже обладателю оружия жить по своей справедливости. Но всё-таки, обладание этой силой, хотя бы на время, на период рабочей смены, дарило то особое настроение всемогущества в которой Герман был свободным и значимым, в котором мечта, тот сладкий момент её исполнения был как будто где-то совсем рядом. Это было как в детстве, когда на календаре 25 декабря и в воздухе витает атмосфера праздника. Ещё совершенно обычный учебный день с его суетой и муторностью, но родители уже украшают ёлку, планируют застольное меню и каникульные поездки, созваниваются с родными и друзьями и нет никаких сомнений, что праздник случится.

И даже три года неблагодарной этой пахоты не смогли изжить в нём это ощущение. Да, оно было исхудавшим и ссутулившимся, побитым и изгрызенным по краям. Но всякий раз, когда он доставал из оперативной кобуры свой ПМ, взвешивал на ладони, чувствовал напряжение возвратной пружины затвора, оно слабо улыбалось ему: я здесь.

Однако, как это часто бывает, вспышку Герман прозевал. И дело было не в том, что он был недостаточно расторопен, а в том, что он был хороший человек. Когда ситуация в мире и в его городе стала меняться критически, вместе с чувством превосходства вооружённого человека он ощутил и удивившее его чувство ответственности. Он смотрел на растерянных соседей, на испуганную мать и понимал что нужен ей, нужен многим этим беззащитным людям, потому что он может, и значит — должен их защитить от всякой нечисти, которая лезет, уже лезет из всех щелей.

Контора продолжала работать даже когда в городе остановились многие производственные предприятия и соцучереждения. Герман рутинно возил тугие, тяжёлые мешки, изумляясь, как в тонущем в хаосе городе по-прежнему осуществляется такой бойкий круговорот денег. Но он ждал что скоро руководство вероятно объявит о том, что сейчас они, как силовая структура, нужнее в другом деле и потому их вместе со всякими ментами или казаками отправят служить и защищать.

Но в один из дней оказалось, что генеральный директор уже несколько дней как не выходит на связь с линейными руководителями. Потом с маршрута пропал микроавтобус с огромной суммой и всем экипажем. Оставалось гадать, то ли парней где-то грохнули, то ли парни сами ушли с деньгами.

Работая на маршруте последние дни перед увольнением, он видел, как дерутся на улицах люди, как переступают через упавшего на тротуаре человека, бегущие по своим нуждам ошалелые прохожие. Самым сильным потрясением для него был поступок младшей сестры. Ленка жила с мужем отдельно от них с матерью, с мужем и дочкой в хорошем жилом комплексе. Герман на днях забежал к ней и предложил любую помощь, тем более что муж Ленки испарился и уже несколько дней не выходил на связь. Герман сказал, что заедет забрать сестру с малышкой к себе, пообещав заботу и охрану. Но когда на следующий день он пришёл, Ленки дома уже не было. Он выкроил время в маршруте, пошёл на риск, решив использовать служебный транспорт для перевозки сестры абсолютно напрасно. Соседи шепнули, что та уехала с какими то друзьями на дорогой мощной машине. Он оказался бесполезен даже для родной сестры. Вернее, та выбрала каких-то других людей, доверив им своё спасение.

Герман испытывал сильное смятение. Кто он? Для чего он? Мир подходит к какой-то критической точке, но бал здесь, по прежнему правят те, кто и раньше. А он, хоть и владеет огромной силой, так и остаётся просто инкассатором. Сила его бесшумно дремлет в кожаной кобуре и он, её владелец не находит ей применение. С внезапной тревогой Герман осознал, что и его работа очень скоро остановится. И тогда прекратится это обладание. И тогда он упустит всё.

Этого он не мог допустить. Что делать? Стать героем? Но помочь всем он не сможет, и рациональный разум подсказывал, чтобы помочь даже только своим, недостаточно просто сесть рядом с ними со штатным пистолетом. Нужны активные действия, а он упускает время. Необходимо брать ситуацию под контроль. И тогда ослабевший, почти не слышный, голос мечты заявил уверенно: сейчас!

Скорый и бесхитростный план действий покорил двух его молодых напарников мгновенно. Те словно ждали чего-то подобного хоть от кого-нибудь. После смены они втроем зашли в кабинет директора филиала с устным заявлением об увольнении и требованием выдать ключ от оружейки. Кроме директора в комнате тогда был и начальник по огневой подготовке, который решил быстро осадить борзых щеглов. Герман без промедления выстрелил ему в живот.

Он сразу же почувствовал огромное облегчение, словно сбросил с плеч тяжеленный рюкзак, который мешал двигаться, дышать и думать. Тут же он понял насколько правильно поступил. Все его представления о силе сработали именно так, как он и представлял все эти годы. Шокированный директор выполнил требование, а парни смотрели на Германа, как на героя и первооткрывателя. Увольнение прошло без сучка и задоринки, и тройка покинула базу на двух бронефургонах с десятками единиц оружия.

В течение следующей недели группировка инкассаторов активно прирастала людьми и техникой. Когда количество бойцов достигло 12 человек, Герман повёл людей на серьёзное дело. В торгово-промышленном районе на перекрёстке улиц Уральская и Текстильная, они захватили две смежные базы с большими территориями. Ангары, несколько офисных зданий, погрузочно-разгрузочных техника и несколько разнокалиберных грузовиков. На обеих объектах пришлось пострелять, но боем это было назвать нельзя. Они просто прогнали с территории несколько мужиков, вооружённых охотничьими ружьями. Оставляющие базу люди, стреляли скорее от досады, нежели надеясь отстоять своё право на обладание базами.

Тем не менее это было отличное начало и, наверное, можно было бы и расширить владения, но Герман решил, что пока он не в силах контролировать больше чем захватил. То, что рано или поздно к нему сунутся другие ловкачи, он не сомневался, потому разумнее было бы укрепить новое место и наполнить его всем необходимым