Теперь же эту развилку мы миновали ещё в половине десятого — и бодро покатили по накатанной грунтовке, а ещё через полтора часа пути, что для местных масштабов почти что ничто, мы подъехали к городу.

Первой, самой главной и характерной особенностью города являлось отсутствие блокпостов на въезде. Больше нам такие города в этом мире не попадались ещё. Охраняли город не войска, «минитмены» или наёмники, а репутация. И кроме репутации — его необходимость для всех, кто хоть каким-либо образом связан с криминалом. Продать краденое и закупить наркотики, набрать проституток в бордель и продать рабынь — всё происходило здесь. Разори, сожги этот город — и всё преступное сообщество Новой Земли осиротеет и пойдёт по её просторам, пытаясь заново построить все те связи, которые естественным образом образуются в Нью-Рино.

Второе, что бросается в глаза, — это размер города и его многолюдность. По сравнению с Нью-Рино все те города, которые мне довелось увидеть здесь ранее, являлись маленькими, скучными и недостойными внимания. По меркам Новой Земли Нью-Рино был огромен, шумен, многолюден, весел. Население города доходило, по слухам, уже до двухсот тысяч человек, впитав в себя почти всех авантюристов и преступников этого мира. Внешне же он напоминал большие города Дикого Запада — такие, какими мы их видели в фильмах. Сочетание ярких вывесок и немощёных пыльных улиц, толпы гуляющих людей и валяющихся под забором пьяных. Даже драка на улице не привлекала особого внимания окружающих. Ну дерутся люди — может, по-другому разобраться не могут. Вот если бы они, скажем, дрались в дверях казино, находившегося рядом, мешая заходить посетителям, то тогда им бы быстро надавали по шее и изгнали решать свои вопросы куда-нибудь в иное место.

Функции сил правопорядка в Нью-Рино выполняли или вышибалы и охрана увеселительных заведений, которые при необходимости умели объединяться и разогнать любую драку на улице, мешающую людям посещать их места, или просто члены преступных сообществ, которые поделили город на районы и контролировали уличную преступность в своих лоскутах территории.

Никакого правительства или иных органов власти в этом пункте не было. Все вопросы его развития решались или стихийно, или на встречах местных «авторитетов». Учитывая, что основной целью любого организованного преступного сообщества является извлечение прибыли, следует ли удивляться, что вопросы решались быстро и эффективно?

Случалось, правда, «авторитетам» и не договориться между собой. Тогда один кусок города становился вдруг враждебен другому, на улицах гремели выстрелы, а в злачных местах рвались бомбы или случались пожары. Но потом опять наступали мир и благодать.

Нельзя сказать, что город Нью-Рино обходился без тюрем. Обходился он без тюрем в обычном их понимании, — зато каждый из вершителей городских судеб, если он хоть немного себя уважал, имел свою собственную тюрьму, где и содержал тех, кого считал необходимым там содержать: от в конец проигравшихся игроков до заложников.

Однако вся эта агрессия города не была направлена вовне. Городу не чужд был инстинкт самосохранения. Раньше, на заре создания бандитской вольницы, был риск, что Нью-Рино превратится в местный аналог махновской столицы Гуляйполе. Местные обитатели, те, которым не досталось больших городских районов, пытались зарабатывать на жизнь грабежами на Дороге, но им быстро дали понять соседи, что относятся к этому неодобрительно. И если приходящие из-за гор банды поймать было сложно, то сжечь и сровнять с землёй город Нью-Рино для нескольких объединившихся армий окрестных территорий — проще некуда. И тогда город вверг себя в процесс самоочищения и отделения зёрен от плевел, а агнцев — от козлищ. Кого-то убили, кого-то изгнали, лишив имущества, и грабежи прекратились.

Постепенно, когда город стал извлекать всё больше и больше дохода из приезжих, посещающих казино, бордели, клубы, соревнования и прочие увеселения, началась стихийная борьба с уличной преступностью, шулерством и мелким мошенничеством. Решались эти проблемы тоже с привычной для этих мест брутальностью. Шулерам ломали руки, грабителей просто стреляли, мошенников обдирали до нитки и, обмазав смолой и обваляв в перьях, вывозили за городскую черту. Поэтому обыватели могли посещать город без излишней опасливости. Стандартных предупреждений вроде «не щёлкать клювом» и «не водить жалом» в большинстве случаев было достаточно.

Худо-бедно, но этот странный безвластный город как-то ужился с окружающим миром, да ещё и к немалой радости этого мира. Все были только рады, что большая часть преступников старается жить где-то в Нью-Рино, а не в твоём родном городишке. А так получалось, что и волки сыты, и овцы целы. И даже попадавшие под категорию «овец» могли приехать сюда, без особой опаски погулять среди «волков», пока не видит жена, посетить бордель, проиграть в казино и уехать обратно, увозя впечатления о себе, как о крутом парне, который здорово «погудел» в Нью-Рино.

Вот по улицам такого города и катили сейчас, не торопясь, оба наших грузовика. На вопрос, куда мы едем, Хорхе ответил:

— К ипподрому.

Как выяснилось, местные преступные сообщества предпочитали проживать компактно и поближе к контролируемым ими объектам. Образовывались настоящие крепости, в которых стеной от внешнего мира были огорожены дома, склады имущества и прочее. Там жили главы сообществ, их члены, члены их семей, гости, пленники, хранилось нажитое непосильным трудом. В случае осложнений такие анклавы становились практически неприступны для атак конкурентов, которые могли рассчитывать поразить лишь тех, кто непредусмотрительно вышел за стены. Вот в такой анклав нас и везли сейчас. Назывался он, как и следовало ожидать, Маленькая Гавана.

К счастью, если вспомнить истинную подоплеку возникновения кубинского преступного сообщества, созданного с вполне благими целями, данный анклав предоставлял прекрасную возможность скрыть то, что должно быть скрыто, хранить то, что должно быть сохранено, и принимать тех, кого надо было принять. Поэтому до нашего появления в городе здесь приняли, разместили и окружили достаточным комфортом два отделения егерей из разведбата, прибывших скрытно, не заметно ни для кого, в крытых грузовиках, со всем вооружением и снаряжением. Первое, естественно, под командой Совы, второе — старшего лейтенанта Корнеева, позывной — Туча, и под общим командованием старшего лейтенанта Владимирского, которого мы с Бонитой особенно рады были бы видеть.

Грузовики въехали в металлические ворота в высоком бетонном заборе, возле которых ошивалось аж четверо молодых мужчин в полувоенной одежде и с автоматическими винтовками на плече. Как объяснил Хорхе, такая охрана не предполагала эффективности, а являлась чем-то средним между вывеской и визитной карточкой, местной традицией, если угодно. Вывеска гласила «К нам — не лезь!».

Дальше грузовики остановились на площадке, высадили нас со всем имуществом — и укатили в закрытые гаражи, где и должны были стоять до нужного момента. Мы остались на гравийной площадке, мучительно потягиваясь после долгой дороги. Точнее, недолгой по местным меркам, но сами попробуйте просидеть в грузовике почти безвылазно девятнадцать часов, с короткими остановками на посещение кустиков. Казалось, что позвоночник потрескивает, когда ты прогибаешься назад, а ноги гудят, когда ты вытягиваешь их.