Обе ее кисти, откушенные почти до локтя упали на пол одновременно.

Потухший факел откатился в сторону, и пещеру вновь осветили крошечные цветы.

Тяжелый металлический запах крови ударил мне в ноздри, опьяняя и наполняя тело огнем, и тогда, цепляясь за остатки разума, я вспомнил, кем являюсь на самом деле.

Зажмурив чешуйчатые глаза, я остановил свое дыхание и замер.

А потом открыл их снова и уставился на Мирте, которая больше не была королевой Эймурдина, а была куском плоти, готовым вот-вот испустить дух. У нее уже не осталось голоса, и не осталось сил, все, что она могла – это скрести обрубками по полу, пытаясь добраться до короны...

Пинком я отшвырнул витое украшение куда-то в дальний угол пещеры и изо всех сил ударил ведьму невидимой дубиной по голове. Когда она затихла, потеряв сознание, я снова начал дышать и попытался осознать содеянное.

Боги!

Это действительно сделал я?!

Но как?! Как такое возможно?! Ведь мой меч остался за сотни шагов отсюда! Мои руки связаны чужим заклятьем!

Я медленно поднял ладони к глазам.

Они снова были мне послушны.

А проклятый ошейник лежал на полу, порванный посередине, как будто его разодрал шипастый гребень. Мелкие металлические заклепки тускло мерцали в свете золотых цветов.

9

Сон...

Это все просто жуткий сон. Кошмар, от которого пора проснуться.

Я провел рукой по лицу, желая убедиться, что там нет никаких клыков.

И их действительно не было.

Но все остальное – было...

Черный огонь. Мертвые родичи. Подыхающая в луже своей собственной крови ведьма.

И Лиан. Мой брат души...

Медленно, точно во сне, я подошел к нему и осторожно поднял с пола это изможденное, навсегда застывшее в одной позе тело... Он стал легким, почти как Вереск, светлые волосы потускнели, лицо заострилось, как у святых мучеников со старых храмовых гравюр, а сознание моего брата все еще оставалось далеко от этого места. Я держал в своих руках почти пустую оболочку...

– Эли... Господи, что же ты сделал с собой... – я понял, что не представляю, как вернуть его в наш мир. И что без поддержки этих проклятых стеблей ему осталось жить считанные часы.

Не в силах выносить этот кошмар, я тяжело осел на пол, не выпуская из рук своей бесценной ноши.

Как много времени занял мой путь сюда... слишком много...

Я привалился плечом к холодному каменному трону и зажмурился, пытаясь удержать слезы, которые рвались наружу.

Я потерял в этой битве почти всех, кого любил. Ведьма была повержена, но какой же ценой!

Сквозь плотную куртку и кольчугу под ней я не ощущал ничего... ни живого тепла моего брата, которого прижимал к груди, ни биения его сердца. Я сам словно одеревенел, разучился дышать и чувствовать. Вдруг разом навалилась усталость – огромная, черная, похожая на водоворот в штормовом море. Я уткнулся лицом в плечо Лиана и вдруг подумал, что мне бы тоже стоило сдохнуть здесь, в этой пещере. Но крылья дракона все еще жгли мою спину, напоминая о том, что я не имею права сдаваться.

Никогда.

– НЕТ! – закричал я в мерцающее тысячами огней пространство. – Так не должно быть! Эй, вы, проклятые боги! Не должно быть ТАК!!!

Возможно мне это лишь показалось, но на краткий миг почти все цветы в пещере погасли, кроме тех, что росли в углу, куда улетела корона. Озаренная ими, она засияла всеми своими витыми гранями.

Я осторожно опустил Лиана на землю и встал. С трудом отыскивая в себе остатки сил, я пошел на этот морок и поднял с пола корону. Она оказалась легче, чем я думал... Не из золота уж точно. Больше походило на настоящее дерево, но слишком уж холодная и прочная. Корона пульсировала в моих руках, словно приглашала сделать то единственное, ради чего она была создана. Что ж... отец мертв, значит я теперь должен стать королем. И настоящая моя коронация случится здесь, неувиденная никем.

Не в силах противиться зову древней магии, я медленно возложил корону себе на голову.

Сначала мне показалось, что я ослеп и оглох. Все вокруг исчезло, растворилось в едином потоке Силы. Но потом мои чувства постепенно вернулись ко мне, а вместе с ними появилось нечто новое, чего я никогда не знал доселе.

Ощущение единства с миром.

Полного единства.

Теперь мне стало ясно, как Мирте управляла пространством и почему ни один удар не брал ее...

Я был землей и водой, стенами и растениями, крошечными жучками и огромными птицами в небе, корнями и облаками. Я был драконом и человеком.

Я был самим богом, и мир дышал в такт моему дыханию.

10

Мир пульсировал вокруг меня – огромный, неохватный, безграничный. Я смотрел на него сверху, снизу, изнутри и снаружи. Я мог прикоснуться к прошлому и будущему... Даже боги не способны отменить уже свершившееся, но в этом светящемся золотом потоке я мог и з м е н и т ь то, что было.

Я отыскал взглядом своего наатха и велел темным стеблям с длинными остроконечными листьями соткать мягкое ложе, хранящее его тело.

Я прикоснулся к испуганной дрожащей девочке, с головы до ног покрытой кровоподтеками и забрал ее боль, позволив сломанному вновь стать цельным.

Я метнулся сознанием сквозь толщу земли и нашел едва дышащего, но еще живого Дани. Мой удачливый насмешник-брат... Мой брат... Я подтолкнул его сильное упрямое сердце, омыл его от скверны, и оно застучало быстро и радостно – в такт пульсации этого мира.

А потом я протянул свои сияющие руки к тем двоим, что защищали друг друга даже за краем жизни... К тем, кто научил меня всему, что я знал, создал меня таким, какой я есть, кто дал мне мою силу и мою судьбу. Я положил ладони на их головы, склоненные друг к другу, и древняя Сила, которой не было ни имени, ни края, хлынула из моих рук неудержимым сверкающим потоком. В этом потоке смешались яркие осколки всего разбитого и уничтоженного, смешались и выстроились заново, закрывая собой, замещая утраченное навсегда. Я вновь воссоздал тот узор, который означал жизнь. И стало так. Когда мои ладони соскользнули прочь, эти двое дышали – дышали так, словно смерть и не касалась их никогда. Они не были такими, как прежде, но были живыми.

Увы, даже силы богов не безграничны – я не мог вернуть всех, кто ушел за грань бытия, но мог помочь тем, кто еще оставался в нашем мире. Я оттаскивал их от края одного за другим, пока не понял, что еще немного, и соскользну туда сам...

Вдох. Выдох.

Мне нужно было вернуться. Вернуться в свое обычное, уставшее живое тело. Однако я знал, что должен сделать еще кое-что...

Я закрыл глаза и распахнул свое сознание так широко, что оно охватило весь Эймурдин. Всю эту старую великую крепость, которая много веков ждала помощи и исцеления подобно раненному человеку. Я позволил золотому свету заполнить ее всю целиком – от разрушенной часовни под небом до каменного Древа у корней горы.