– Значит, дела действительно плохи!

– Я узнал ещё кое-что. Верные герцогу Бургундскому люди отправили к нему гонца. Судя по всему, он скоро вновь появится в Париже.

– Следовательно, дела ещё хуже. Мне следует поторопиться с приездом из Дофине. Однако раньше времени я также не могу приехать. Это может вызвать подозрение. Подождём немного.

– Ждать опасно, ваше высочество, – осторожно заметил Тристан, – в окружение короля есть человек, который каждый день сообщает Лануа о состояние его здоровья.

Дофин нахмурился и пробормотал:

– Эти колдуны, прости меня господи, протянули свои щупальца повсюду. Ты узнал имя этого человека?

Тристан кивнул.

– Это Кузино!

– Секретарь моего отца. Я казню его вместе с остальными, как только стану королём. Он не заслуживает иной участи. Что ещё удалось узнать?

– В Париж пришли неприятные вести с Севера. Идёт слух, будто английская армия активизировалась и нанесла несколько поражений нашим отрядам. Им, как говорят, даже удалось занять несколько городов.

– Король умирает. Этими словами всё сказано. Все вокруг стремятся использовать благоприятные обстоятельства. Ничего, пусть насладятся нашей слабостью. Очень скоро мы заставим всех горько пожалеть о своих деяниях. А пока, – Дофин наклонился к уху Тристану и стал что-то нашёптывать.

В то время как происходил этот разговор, в другом месте, а именно в подземелье монастыря Бернардинцев, состоялся не менее важный диалог между главой ордена и тем самым Кузино, о котором упоминал Тристан. Тристан был, несомненно, прав утверждая, что этот человек служит ордену. Этой ночью он выскользнул из дворца, дабы иметь возможность лично доложить обстоятельства болезни его величества. Лануа принял его в мавзолее. Восседая в кресле, он с неослабным вниманием слушал рассказ Кузино.

– Я проверял лекаря, как вы и приказывали мне, – согнувшись в поклоне перед Лануа, говорил Кузино. – Он постоянно поит короля настоем из шиповника смешанного с мятой. Королю становится всё хуже. Вчера он не узнал королеву. Он часто кричит, а затем впадает в полное безмолвие. Затем снова кричит страшным голосом. Он вообще не выходит из своей опочивальни. К нему заходит лишь лекарь и Таньги. Таньги целыми днями напролёт ходит по дворцу и пытается убедить всех, что болезнь короля не опасна, и он вскоре поправится.

– Не желает терять благодетеля, – губы Лануа скривила кривая усмешка.

– Именно так думают большинство придворных. Могуществу королевского любимца настаёт конец. Мало кто подчиняется его приказам. А прежде, до болезни…его слово было равносильно приказу самого короля.

– Я доволен тобой, сын мой. Следи за всем, что происходит во дворце. Мы должны узнать первыми о смерти короля.

– Я сделаю всё, как отец мне велит!

Кузино ещё ниже согнулся в поклоне. Через мгновение по знаку Лануа один из четырёх монахов, что находились подле него, вывел Кузино из мавзолея. Едва тот скрылся за дверью, как отворилась дверь напротив, и появился человек со шрамом.

– Подойди, Адриан! – в голосе Лануа прозвучала скрытая радость. Когда его приказ был выполнен, он снова заговорил, а человек со шрамом, которого назвали Адриан, всем своим видом показывал, что внимательно слушает. – Скоро великое свершится, и могущество нашего ордена возрастёт многократно. Мы должны быть готовы к великому часу. Пусть нашему врагу и удалось избежать королевской темницы – от нас он не уйдёт. Известно, где он сейчас находится?

– Наши люди сообщили о том, что он отправился в Гасконь к своей сестре!

– Следовательно, он ещё не знает, насколько плох король, иначе не пытался бы спасти свою сестру. И мы используем его неведение. И не только. Настало время обрушить всю мощь нашего ордена на нашего злейшего врага. Он не нужен нам более. Все его уже ненавидят. В особенности после того, что он сотворил в Бретиньи. Настало время уничтожить семя, ибо сейчас никто не станет им сочувствовать. На них клеймо предателей и бунтарей. Клеймо убийц.

– Что мы должны сделать, отец?

Лануа опёрся на край стола и, приблизив своё лицо к лицу Адриана, издал зловещий шёпот:

– Убить! Всех убить! Сестру, друзей. Всех, кто предан ему. Всех тех, кого он любит. Всех – кто олицетворяет дом Д,Арманьяков. Всех кто может возродить могущество этого рода. Все они должны умереть. И, прежде всего, должен умереть наш злейший враг. Призови всех братьев. Возьми столько золота сколько понадобится. Используй все наши яды. Орден должен покарать это мерзкое племя. Ты всё понял, Адриан?

Человек со шрамом поклонился и с мрачной решительностью ответил:

– Они все будут умерщвлены!

– Не возвращайся ко мне раньше, чем сможешь сообщить, что порученное тебе дело выполнено, – предупредил Лануа. В его голосе прозвучала отчётливая угроза. Все, кто знал главу ордена, хорошо представляли, что именно означали эти слова.

– Они умрут, отец наш! – ещё раз клятвенно заверил человек со шрамом.

Сразу после этих слов, разговор перешёл на детали. Оба обсуждали все возможные способы устранения Д,Арманьяков вплоть до самого утра. Затем, Адриан покинул подземелье, но лишь для того, чтобы начать осуществление этого зловещего плана.

Примирение

А в замке Фацензак и понятия не имели, какие страсти кипели в Париже. Они ничего не знали о «болезни» его величества. Жизнь протекала размеренно и без особых происшествий. Каждый день начинался всегда одинаково. Анна ближе к полудню выходила в сад. Там её уже ждал виконт де Монтескье. Он встречал её со счастливой улыбкой на губах и с букетом свежих цветов в руках. Следовал обмен приветствиями. Затем они прогуливались по саду. Иногда до самого вечера. Они говорили о многом. О Париже, об Осере, о цветах. Затрагивались много тем, но имя брата, как и матери, ни разу не прозвучало в этих беседах. Анна старательно избегала упоминания о событиях, связанных с ними. Виконт понимал её состояние и старательно избегал всего, что могло огорчить женщину, которой он поклонялся. Также не упоминалась тема любви. Оба словно сговорившись, ни разу не обмолвились о своих чувствах. Между ними установились дружеские отношения, что не мешало виконту мечтать о большем в те мгновения, когда он оставался один. Но, несмотря на неопределённость, он чувствовал себя счастливым рядом с Анной. И лишь одно беспокоило его. Он опасался услышать весть, которая снова разлучит его с возлюбленной, как он называл её в душе. И чем больше проходило времени, тем неотвязнее становилась эта мысль. И этот день не стал исключением. Виконт настолько погрузился в невесёлые мысли, что не заметил приближение Анны. Она же сразу увидела хмурое лицо и сдвинутые брови. Правда, лицо виконта разгладилось и засветилось от счастья, когда он увидел, что к нему направляется Анна. Он вручил ей букет цветов. Они обменялись приветствиями и уже собирались направиться по аллее вдоль ограды, когда Анну окликнули. Она обернулась. К ней спешил управляющий замком. Совершенно запыхавшись от быстрой ходьбы, он остановился и выдохнул: