Амайя успела немного успокоиться и обернулась к нему, чтобы все объяснить.

— После моего последнего визита моя мать впала в кататоническое состояние, в котором оставалась на протяжении многих дней. Но однажды утром, когда медсестра наклонилась над ней, чтобы поставить ей градусник, мать приподнялась, схватила ее за волосы и впилась зубами в горло с такой силой, что оторвала кусок плоти, который прожевала и проглотила. Когда прибежали другие медсестры, пострадавшая лежала на полу, а мать сидела на ней и избивала ее. Из шеи медсестры и изо рта матери стекала кровь. Раны медсестры были очень тяжелыми. Ее срочно доставили в операционную и сделали множество переливаний крови. Она выжила только благодаря тому, что находилась в больнице. Ей повезло, но у нее на всю жизнь останется на шее рубец.

Пока Амайя говорила, Флора пожирала ее взглядом, а ее губы застыли в таком жестком оскале, что скорее напоминали прорезь, сделанную топором.

— Нам тоже повезло, — продолжала Амайя. — Мою мать по распоряжению суда поместили в психиатрическую клинику, а иск был предъявлен больнице за то, что она не предвидела опасность, которую представляла пациентка с психиатрическим диагнозом.

Она посмотрела Флоре в глаза.

— Я ничего не могла поделать, на этой стадии никто из нас ничего не мог сделать. Все решал судья.

— И ты была согласна с этим решением, — отрывисто бросила Флора.

— Флора, — снова заговорила Амайя, вооружившись терпением. — Мне было очень мучительно это признать, и я долго не решалась это сделать, но ама хочет меня убить.

— О, ты сошла с ума! Но кроме этого, ты еще и очень плохая и злобная.

— Ама хочет меня убить, — повторила Амайя, как будто это могло защитить ее от этого зла.

Джеймс положил руку ей на плечо.

— Дорогая, ты не должна так говорить. Это случилось очень давно, но сейчас тебе ничто не угрожает.

— Она меня ненавидит, — прошептала Амайя, как будто не слыша его.

— Это был несчастный случай, — с мрачным видом повторила Флора.

— Нет, Флора, это не был несчастный случай. Она хотела меня убить и остановилась только потому, что думала, что ей это удалось. А когда она решила, что я мертва, она похоронила меня в чане с мукой.

Флора вскочила на ноги, зацепившись бедром о стол, отчего посуда зазвенела.

— Будь ты проклята, Амайя! Будь ты проклята на всю жизнь, до конца своих дней.

— Не думаю, что вся моя жизнь будет сильно отличаться от того, что она представляет собой сейчас, — устало ответила Амайя.

Флора схватила сумку, висевшую на спинке стула, и выбежала из дома, громко хлопнув дверью. Пробормотав какие-то извинения, явно растерянный Виктор вышел за ней. Когда они ушли, все долго молчали, не решаясь произнести хоть слово и тем самым нарушить напряжение, возникшее после так неожиданно обрушившейся на них бури. Первым заговорил Джеймс, решивший привнести во все это толику здравого смысла. Он обнял жену.

— Я должен быть очень зол на тебя за то, что ты не рассказала мне все этого раньше. Ты же знаешь, Амайя, что я тебя люблю, и ничто не в силах этого изменить. Поэтому мне трудно понять, почему ты мне не доверилась. Я знаю, что все это очень болезненно для вас всех, и особенно для тебя, Амайя. Но ты только представь себе: за последние дни я получил больше информации о твоей семье, чем за последние пять лет.

Энграси тщательно сложила свою салфетку, прежде чем заговорить.

— Джеймс, бывают ситуации, когда боль так сильна и засела так глубоко, что человек начинает верить в то, что так будет всегда, что она никогда себя не проявит. Он не хочет смотреть в глаза тому факту, что страдания, которые не удалось вовремя выплакать и искупить, возвращаются в нашу жизнь снова и снова, как обломки кораблекрушения, выбрасываемые на берег нашей реальности и напоминающие нам о том, что глубоко под водой скрывается целая призрачная флотилия. И эта флотилия никогда о нас не забудет. Она будет мало-помалу возвращаться, чтобы захватить нас в плен и поработить на всю жизнь. Не упрекай свою жену в том, что она тебе ничего не рассказывала. Я думаю, что она и сама не думала об этом с такой ясностью и отчетливостью с той самой ночи, когда все произошло.

Амайя подняла глаза, но сказала лишь:

— Я очень устала.

— Мы должны с этим покончить, милая, — взмолился Джеймс. — Я знаю, что это очень мучительно, но, возможно, потому что я смотрю на все это со стороны, не вовлекаясь в ситуацию эмоционально, я полагаю, что тебе было бы неплохо тоже взглянуть на происшедшее под иным углом. То, что с тобой случилось, ужасно, но, в конце концов, ты должна признать, что твоя мать просто несчастная неуравновешенная женщина, я не верю в то, что она тебя ненавидит. Очень часто психически больные люди проявляют агрессию к тем, кого любят больше всех на свете. Да, она на тебя напала, так же, как и на ту медсестру, в результате припадка безумия, которое вывело ее из психического равновесия, но в этом не было ничего личного.

— Нет, Джеймс. У медсестры, на которую она напала, были длинные белокурые волосы, и она была приблизительно моего возраста и телосложения. Когда другие медсестры вбежали в палату, мать ее избивала, смеялась и выкрикивала мое имя. Она напала на нее, потому что приняла ее за меня.

Раздалось назойливое жужжание телефона.

— Добрый вечер, инспектор.

— А, здравствуйте, доктор Ткаченко, — отозвалась Амайя, узнав голос. — Я не ожидала, что вы позвоните так скоро… Вы уже посмотрели записи?

— Да, мы их посмотрели, — уклончиво ответила Надя.

— И?

— Инспектор, мы только что приехали из Уэски и снова остановились в отеле «Бастан». Я думаю, что вам стоит как можно скорее сюда приехать.

— Вы здесь? — удивленно переспросила Амайя.

— Да, я должна поговорить с вами лично.

— Это насчет видеозаписи?

— Да, и не только. Мы в номере двести два.

В трубке раздались гудки.

Для воскресного вечера парковка перед отелем выглядела непривычно спокойно, хотя в глубине виднелось несколько автомобилей, стоящих у входа в ресторан. Свет в кафе, в котором они встречались в прошлый раз, был приглушен, стулья лежали на столах ножками вверх, и две женщины мыли пол. Юную особу за стойкой регистрации сменил прыщавый юноша лет восемнадцати. Интересно, где отель добывает таких администраторов. Как и его предшественница, юнец был поглощен шумной компьютерной игрой, в которую он играл онлайн.

Амайя, не останавливаясь, прошла к лестнице, поднялась на второй этаж и, как только вошла в коридор, оказалась перед дверью с номером двести два. Она постучала, и Надя мгновенно ей открыла, как будто она ожидала ее стука, стоя за дверью. Номер был уютным и хорошо освещенным. На кровати лежал портативный компьютер и две папки в переплете из коричневого картона.