– Само собой, детка! – рявкнул он в ответ, хватая ее в объятия и кружа над землей. Лорен жадно целовала его в губы, щеки, шею, запускала ему в рот язык с такой лихорадочной страстью, что он чуть не потерял власть над собой.

Вызвав у Лорен женственный стон, он подхватил ладонями ее упругие ягодицы и прижал ее к своим напрягшимся чреслам. Лорен крепко обхватила его за шею и потерлась о него животом и грудью, непритворно постанывая от удовольствия.

– Струан, Струан... Боже мой, как я соскучилась!

– По мне? – Он прищурился, в золотистой щетине блеснули белоснежные зубы. – Настолько, что решила прогуляться по лесу с другим мужчиной?

– С другим мужчиной? – непонимающе переспросила она, расхохоталась, запустила пальцы в волосы мужа и снова жадно прильнула к его рту. – Да это же просто старый глухой пастух, который живет в пещере вместе с овцами! Ему от роду восемьдесят лет, ревнивец ты этакий! Он совсем дряхлый, ему бы устоять на ногах, а о женщинах он и думать забыл! Иногда я приношу ему свежий сыр.

Струан пытался взглянуть через ее плечо, но Лорен упорно поворачивала его лицом к себе.

– Он уже ушел, – хрипло шептала она. – Ты закричал во всю глотку, вот он и струсил – и, по правде говоря, я тоже вздрогнула, хотя и не от страха.

Несмотря на все ее старания и ласки горячих влажных губ, Струан сумел поднять голову. Старик и вправду уже скрылся из виду. Струан различил далеко впереди темное пятно... но оно двигалось слишком быстро, чтобы быть тканью на плечах восьмидесятилетнего пастуха-отшельника.

Подозрения нахлынули на него с новой силой, а вместе с ними явились и ревность, и грызущие сомнения.

– Говоришь, сыр?

– Да, – промурлыкала Лорен. – Но сегодня мне не до сыра... Надеюсь, у тебя найдется чем полакомиться?

Максорли усмехнулся и поставил Лорен спиной к стволу векового дерева.

– А как же! Конечно, найдется, – забормотал он, поднимая ее юбку. – Пинты две-три свежайших сливок.

– О да... да, Струан! Только не здесь. Сегодня так холодно... и старик может вернуться. Давай лучше уйдем в лагерь. В палатке тепло, там есть одеяла...

– Одеяла тебе не понадобятся, детка, – я сам согрею тебя. А если уж тебе так втемяшилось лечь...

Он просунул мозолистую ладонь между ее бедер, Лорен ахнула и привстала на цыпочки. – Я думал, ты так соскучилась, что не желаешь ждать ни минуты. Ты же сама так сказала.

– Да. – Лорен принужденно улыбнулась. – Само собой, я скучала по тебе, Струан.

– И была верна мне?

Янтарные глаза стали огромными.

– А как же, Струан Максорли! Я же говорю тебе – этот человек просто пастух, старый, скрюченный пастух!

Струан придвинулся ближе, просунул сильные пальцы глубже, обжигая ее плоть, точно каленым железом.

– Если я когда-нибудь заподозрю, что ты мне изменяешь, ты горько пожалеешь о том, что не осталась в Эдинбурге, у своего любовника-англичанина.

– В Эдинбурге? – воскликнула Лорен, вздрагивая от жестоких ласк. – Струан, о чем ты говоришь? Никаких любовников в Эдинбурге у меня не было! Тем более англичан!

– Черта с два, детка! – перебил Струан. – Я верил тебе на слово – до того как однажды ночью, когда ты была готова завязаться узлом, лишь бы угодить мне, ты закричала от удовольствия. Ты называла чужое имя.

– Струан! – ахнула она, промедлив слишком долго. – Я сама не понимаю, как это вышло. Клянусь честью, ты мой единственный мужчина с тех пор, как... – Она поспешно перебрала воспоминания. Она лишилась девственности задолго до встречи со Струаном. Но похоже, его это ничуть не огорчало.

– Так с каких пор?

– С тех самых, когда ты объяснил мне, чем мужчина отличается от мальчишки. Честное слово!

– На твоем месте я бы не бросался словами, – предостерег он. – Честь это ценность, которую следует беречь всю жизнь.

– Тогда я готова поклясться своей жизнью! – выпалила Лорен, стараясь ускользнуть от пальцев, причиняющих ей боль. – Клянусь чем угодно, что я тебе не изменяла!

Он вытащил ладонь из-под ее юбки, и она испустила громкий вздох облегчения. Не сводя глаз с лица Лорен, Струан лениво усмехнулся и сунул руку за пояс.

– Жизнь и честь идут рука об руку, жена. Если ты готова поклясться и если черные боги не поразят нас на месте, я больше никогда не стану сомневаться в тебе.

Ошеломленная безудержной ревностью Максорли, Лорен вздрогнула от прикосновения ледяной стали. Опустив голову, она увидела у себя на ладони маленький кинжал, поняла, чего требует Струан, и чуть не вскрикнула от радости. Простак Струан желал услышать клятву. Он перепугал ее до полусмерти, был готов дать волю своему гневу, доверился своим подозрениям, но был готов навсегда забыть о них, как только она произнесет клятву. Если так, он ее услышит; она сумеет придумать самую трогательную клятву.

Со слезами на глазах Лорен подняла кинжал и прижала его к губам.

– Струан Максорли, на этом кинжале я клянусь... – Она вдруг осеклась, едва ее взгляд упал на резную рукоять кинжала. Лорен невольно ахнула, кровь отхлынула от е? лица, превратившегося в серую застывшую маску.

Этим самым кинжалом несколько месяцев назад она навсегда заставила замолчать Дуби Логана. В последний раз она видела этот кинжал торчащим между лопаток Логана в тот день, когда из замка Ахнакарри похитили жену Алаздэра, ненавистную англичанку.

Логан был невзрачным, скользким существом, готовым предать весь свой клан ради нескольких золотых монет или исполнения собственной минутной прихоти. Продав Кэтрин Кэмпбеллам, Логан допился до беспамятства, что часто с ним случалось, и Лорен испугалась, что во хмелю он проговорится, подведя ее под подозрение. Поразмыслив, она решила просто прикончить его. Никому и в голову не пришло бы, что она сообщница Логана. И вправду, кто поверит, что она якшалась с этим иудой, а тем более сговорилась с ним похитить Кэтрин? -j-if:Никто и не верил. По крайней мере до сих пор.

Но если Струан все это время хранил ее кинжал, значит, он старательно скрывал свои подозрения и ждал подходящей минуты, чтобы высказать их.

– Значит, вот зачем ты вернулась? – допытывался Максорли. – Чтобы приняться за старое?

Ее взгляд метнулся в ту сторону, куда ушел Питерс. Струан, невольно последовав ее примеру, отвлекся ровно настолько, что Лорен успела перехватить кинжал и нанести удар. Но в последний миг Струан вскинул руку и почувствовал, что лезвие рассекает сухожилие между пальцами. Ему удалось повернуть кинжал в пальцах Лорен, а второй рукой схватить ее за запястье – так крепко, что она взвизгнула от боли. За первой вспышкой боли последовала вторая, и Лорен издала крик, в котором отчетливо слышалось изумление.

Она перевела взгляд вниз и увидела, что лезвие кинжала разорвало ее лиф пониже правой груди. Лезвие воткнулось неглубоко, но Струан легко надавил на рукоять, и Лорен ощутила, как холодная острая сталь вонзается в ее плоть.